— Мы поговорим о том, как причинять боль женщине, не оставляя следов, — говорит мой отец. Он расстёгивает манжеты своих рукавов и закатывает их до локтей. — Но если ты ещё раз перебьёшь меня, мы проведём остаток времени здесь, хорошенько их изуродовав. Понял, сын?
Пауза тяжела. Кажется, всё висит на волоске. Моя мораль. Моя душа.
Я не могу отвести взгляд от тонких линий крови. Они — доказательство его обещания.
Он выполнит свою угрозу.
Он разорвёт их на части, если я выйду из строя.
Он разорвёт их на части — или заставит меня сделать это.
Поэтому я открываю рот и даю ему тот ответ, который он хочет.
—Да, сэр.
Глава 1
Бриджит
Они следят за мной.
Они просто обязаны. Мой отец не станет просто пожимать плечами и жить дальше. Не после самого ужасного семейного ужина в мире. Семья. Горький привкус во рту, когда я вспоминаю об этом, поэтому я пытаюсь не думать. Конечно, невозможно избежать чего-то, если стереть это из памяти. Это всегда может застать тебя врасплох. В тёмном переулке, например.
Боже.
Всё в этой ситуации невозможно. И я навсегда останусь с воспоминанием о том, как мой собственный отец пытался выдать меня замуж за своего дядю.
Я сильнее затягиваю кардиган на плечах и пытаюсь выглядеть расслабленной. Так ли должна выглядеть человек, ждущий полуночного собеседования в борделе?
Потому что это именно то, что это есть, как бы ни старались приукрасить это под дорогой отель. Особняк, занимающий целый квартал. Замок на холме. Белый, сверкающий замок на холме. Мне так хочется попасть внутрь, что я могу это почувствовать на вкус. Если я смогу попасть внутрь, тогда я буду в безопасности. Я бы лучше продала себя по собственной воле. По крайней мере, так я буду контролировать ситуацию. Мой живот сжимается, и я оглядываюсь через плечо. Ничто позади меня не указывает на то, что они близко. Машина медленно едет в летнюю жару, фары прорезают темноту.
— Чего ты ищешь? — шипит девушка рядом со мной. — Перестань это делать. Это меня пугает.
— Ничего.— Я решительно поворачиваю лицо к двери в стене. Я не первая девушка, которая появляется здесь с кем-то, кто её преследует. Но мой желудок всё равно сжимается. А что, если я такая? А что, если есть галочка в каком-нибудь бланке — «Ваш отец сейчас охотится на вас, чтобы выдать вас замуж за вашего дядю? Да/Нет». Если я поставлю галочку, они меня отвергнут?
Единственное, что хуже, чем войти внутрь, — это мужчина, преграждающий дверь. Женщина, задавшая вопрос, — не единственная, кто ждёт здесь. Мы не единственные, кто ждёт здесь. Как-то я думала, что буду одна, пока буду это делать. Я думала, что это может быть тайная операция, стук в дверь посреди ночи и мольба о защите. Теперь это оказалось групповым собеседованием. Зачем ещё они могли бы быть здесь? Они собираются испортить мои шансы? Это похоже на эпизод плохого реалити-шоу. На самом деле, это гораздо хуже.
У меня нет других вариантов. Кроме…
Горы.
Я слышала о горе. О ней шептались в школе. Как они могли не шептать? Мы видели её с футбольных полей. Она также там, смотрит на тесный кампус колледжа, в который я пыталась поступить. Я проучилась один семестр, прежде чем отец перестал платить за учёбу. Теперь его решение …
Я не хочу думать о его решении. Его решение — вот почему я стою здесь ночью, даже думая о горе.
Но это включает в себя билет и поезд, а на другом конце — человек, который опаснее планов моего отца. Дрожь пронизывает меня. Я надеюсь, что Зевс не такой плохой. Я слышала, что его брат — тот, кто убивает. Что его собственная гора защищает его. Кто бы стал беспокоить его в таком месте? Некоторое время поезд не ходил. Без объяснений — ни одного я не слышала. Я заметила отсутствие звука, как пустое место в кладовой.
Теперь он движется.
Гудок поезда звучит вдали, высоко и чисто, и на мгновение моё сердце тянется к нему. В нём звучит свобода. Но свобода сейчас рискованна. Мне нужно три вещи, в таком порядке. Во-первых, деньги. Во-вторых, паспорт. В-третьих, билет на самолёт. План с билетом на самолёт — это добраться до Франции. Семья моей матери из крошечной деревни во Франции, которая называется Сен-Гольтье. Я не говорю по-французски, и я уверена, что все они мертвы, как и она, но это место на карте — направление, куда идти, когда я бегу из страны.
Застрять и погибнуть в горах — это противоположность побега из страны. Нигде в этих границах не будет достаточно безопасно, чтобы защитить меня от отца.
А с другой стороны…
Мне есть только одна вещь, которую можно продать. Один способ получить деньги на билет на самолёт.
Я сжимаю кардиган в кулаках, затягивая его ещё сильнее, растягивая ткань.
Кто-то рядом фыркает.
—Почему бы тебе просто не устроиться официанткой?
Поверь мне. Я пыталась. Я стискиваю губы. Отец не позволил бы мне устроиться официанткой. Он не позволил бы мне копить деньги. У меня даже нет банковского счёта. А если бы я попыталась открыть его….
Мне всё ещё кажется, что кто-то наблюдает, и я снова оглядываюсь через плечо. Если бы я попыталась открыть банковский счёт, они бы меня нашли. Уличный фонарь на углу проливает лужи света на бетон. Лучше в борделе этого человека, чем ждать под этим фонарём. Я никогда не узнаю, кто остановит машину у обочины, кто опустит стекло. Не потребуется много времени, чтобы столкнуться с кем-то, кто захочет меня убить. Это происходит в темноте, когда ты убегаешь из отцовского дома, когда у тебя всё должно быть хорошо, так как тебе двадцать лет, и ты должна уметь заботиться о себе.
У меня даже нет перочинного ножа.
Может быть, если бы у меня был перочинный нож, я бы чувствовала себя лучше. Я представляю, как он лежит в моей руке. Что-то маленькое, легко спрятать в ладони, но с острым лезвием.
— Почему она здесь? — шепчет одна из девушек. — Она явно для этого слишком хороша.
То, как она говорит «хороша», звучит как противоположность. Как будто она считает меня высокомерной.
Оценка поднимается в ночном воздухе и рассеивается в других шепотах, слишком тихих, чтобы их услышать. Беги, — говорит голос у меня в голове, громче всех остальных. Свисток поезда скользит по ночи, лаская мою шею и поднимая волосы на моей коже. Если я побегу прямо сейчас, я смогу добраться до вокзала и быть там, когда он прибудет. Я могла бы броситься на один из вагонов. Сжаться. Выбраться из города, по крайней мере. Мои мышцы напрягаются, пресс напрягается, чтобы наклониться, бежать и лететь, и я собираюсь это сделать.