—Ты не такой нежный.
—Это верно. Тебе придется сыграть со мной лучше, чем сейчас, милая. В противном случае я заставлю тебя подчиниться и позволю ему поступить с тобой по-своему. Ему бы это понравилось.
Ее глаза встречаются с моими, и на мгновение она выглядит такой уязвимой, такой невинной, что я почти расстегиваю молнию на брюках и беру ее прямо сейчас, просто чтобы услышать ее крик.
—Что?
Подбородок Бриджит такой нежный в моей руке.
—Мы занимаемся бизнесом удовольствия.— Мой член тоже этого хочет. Болезненно. — Не страх. Не всегда страх, - поправляю я. — Есть несколько ненормальных ублюдков, которым нравится доводить женщин до слез.
- Таких, как ты?
- Ты такая неблагодарная за сегодняшнее утро. Это моя вина.— Я провожу большим пальцем по линии ее подбородка. — Я должен научить тебя быть более благодарной за то, что я тебе даю.
- Я благодарна. — Ее взгляд скользит по последнему из клиентов, и Бриджит прижимается бедрами к моим. Должно быть, она отчаянно нуждается в ощущении стабильности. Что ж, она может это получить. Но ей придется заплатить. — Спасибо.
У меня вырывается смешок.
—Даже не близко.
—Я так благодарна.—Она тянется к моему пиджаку и разглаживает его осторожными движениями, нежными прикосновениями. —Пожалуйста. Что еще я могу сделать, чтобы доказать тебе это?
— Я уже говорил тебе. — Я просовываю руку ей под платье. Между ее бедер сплошные кружева и тепло. Влажные кружева. О, она притворяется, Бриджит, она притворяется, что не хочет этого, но она такая же, как все остальные женщины. —Покажи мне, как сильно тебе это нравится.
Покажи мне все это, весь стыд, вину и боль, и как это красиво.
Я отодвигаю кружево и засовываю два пальца в ее скользкую дырочку.
Она такая тугая, что мне приходится не сводить с нее глаз, чтобы они не закатились у меня перед глазами. Бриджит сжимает в кулаках мой пиджак и издает робкий стон. Я знаю, даже не спрашивая, что к ней никогда раньше так не прикасались. Дыхание с шипением вырывается у меня сквозь зубы. Настоящая девственница. И вот она здесь, притворяется, что ей нравится грубое вторжение моих пальцев.
Я добавляю еще один, и она сжимает их, откидывая голову назад.
—Покажи это еще,—говорю я ей. Непринужденно, как будто она обычная шлюха. Она просто одна из шлюх, и мне все равно. То чувство, которое я испытываю, - это не забота. —Это не только для меня, ты же знаешь. Правильно разыграй свои карты, и мужчины, которые здесь находятся, расскажут, что ты стоишь того, за что платят.
Мое сердце сжимается при мысли об этом, а мой член категорически не согласен. Он хочет ее для себя.
Она нужна мне для себя.
Я провожу пальцами внутри нее, и она отвечает. Боже, черт, она отвечает — становится еще более влажной, даже когда вздрагивает.
— Это ерунда, — шиплю я. — Ты даже не двигаешь бедрами. Трахни мои пальцы.
Она двигает бедрами вперед так сильно, как только может, учитывая, что ее ноги раздвинуты поверх моих. На ее лице отражается неловкость, за которой следует жгучее смущение, но она продолжает попытки. Это, должно быть, больно, но я не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Ее боль и твердость характера слишком восхитительны.
— Да, — шепчет она.
Я верю ей. Я, черт возьми, чувствую на пальцах, как она реагирует на это. Ее мозг, возможно, и не воспринимает это как что-то простое, вроде удовольствия, но ее тело воспринимает.
—Я тебе не верю.
Бриджит наклоняет голову вперед, смотрит мне прямо в глаза и сильно прикусывает губу. Похоже, она пытается сдержать стоны, но не может, медленно двигая бедрами вперед, пока кончики моих пальцев не натыкаются на барьер внутри нее. Она не лгала. Она девственница. Настоящая, честная до чертиков девственница, и я собираюсь преодолеть это. Я собираюсь причинить ей боль, чтобы она никогда этого не забыла.
Мой член напрягается в штанах, в глазах темнеет. Я на грани того, чтобы позволить им всем увидеть, что происходит, когда я теряю бдительность. Это был бы первый раз, когда такое случилось бы в зале клуба, и я в последний момент отступил бы назад, так как мои пальцы ног висели бы над обрывом. Мой отец оказал мне чертову услугу. Он убедился, что я могу скрывать свою истинную сущность за улыбками и костюмами.
Она проверяет эту решимость.
Черт. Прямо. Сейчас.
У нее вырываются хриплые стоны, и звук бьющегося о дерево стекла предупреждает меня о смене обстановки в комнате. Они все наклоняются вперед, пристально наблюдая, с жаром в глазах и деньгами в карманах. Если бы Бриджит была любой другой девушкой, я бы отдал ее им прямо сейчас. Я бы получил прибыль.
Это было бы признанием. Признанием, которое я не могу сделать.
Она оказывается на высоте, все выше и выше, пока не вскрикивает, в последний момент зажимая рот рукой. Крик растворяется в воздухе и, кажется, будет длиться вечно, как звон у меня в ушах.
Бриджит открывает глаза. Она убирает другую руку с моего плеча и цепляется пальцами за вырез своего платья. Это кажется мне шокирующе интимным даже для публичного дома — ее ноги перекинуты через мои, мои пальцы прижаты к ее ягодицам.
- Недостаточно хороша.
Ее плечи слегка опускаются, а затем она выпрямляется, снова кладет руку мне на плечо и впивается ногтями в мой пиджак и рубашку.
Я не добрый человек.
Поэтому я прижимаю большой палец к ее клитору и обводю его мягкими движениями, которые можно было бы принять за нежность.
Это не так, и Бриджит знает, что это не так, вот почему так интересно наблюдать, как у нее перехватывает дыхание и как расширяются зрачки, превращая зелень ее глаз в тонкую линию.
Волнующе чувствовать, как она снова напрягается под моими пальцами, чувствовать, как она становится влажнее.
И увлекательно чувствовать, как ее бедра начинают двигаться в своем собственном ритме.
То, что я с ней делаю, почти ничего не значит, но это накатывает на меня, как камень, сводя все чувства к одному: потребности.
Свободной рукой я сжимаю ее бедро и вгоняю в него пальцы, проверяя сопротивление. Это всего в нескольких дюймах, и я хочу этого так сильно, что, черт возьми, чувствую вкус. От этого у меня сжимается сердце в груди и электрические разряды пробегают по моему прессу и ниже, туда, где мой член жаждет ее.