—Рея.
Она не ушла далеко, потому что никогда этого не делает.
—Да?
—Приведи Бриджит на ужин.
—Она сейчас спустится.
Пауза.
—Что?
—Ничего.— Она исчезает, а я иду в столовую и использую возможность осмотреть улицы внизу в поисках каких-либо признаков того, что на Олимп надвигаются новые неприятности. Ничего. Это ничего не значит. Это, конечно, не означает безопасности. Ничего никогда не происходит.
В окне появляется отражение Бриджит. Она гордо стоит в дверях, но этот эффект ненадежен: в один момент ее подбородок высоко поднят, а в следующий она закусывает губу. Борьба. Я жду приступа вины за то, что я сделал с ней ранее, но ничего не приходит. Глядя на ее отражение в зеркале, мне только хочется повторить это снова. Каждый день, если возможно.
— Ты не рассказала мне о своей семье, — говорю я ее отражению.
Вместо того, чтобы испугаться, она направляется в столовую. Кто—то — вероятно, Рея - нарядил ее в розовые румяна и сделал макияж мягких оттенков. Глядя на ее лицо, становится очевидно, что я был груб с ней, судя по тому, как она двигается. Ей хорошо удается это скрывать.
— Моя семья не имеет к этому никакого отношения.— Бриджит останавливается у своего места и смотрит мне в глаза.
Требуется мгновение, чтобы понять, что она ждет, когда я отодвину для нее стул. Эта маленькая шлюха полна решимости заставить меня быть джентльменом, даже сейчас. Я должен укусить ее за это. Накажи ее. Но держу пари, она тоже этого ожидает. Поэтому я не тороплюсь со стулом, затем расстилаю салфетку у нее на коленях. Малейшее нажатие на верхнюю часть ее бедер заставляет ее откликнуться мне.
В эту игру могут играть двое.
— Не скромничай.— Я сажусь напротив нее и беру бутылку вина, которую выбрал после того, как заставил ее выйти из моей комнаты. — Они будут искать тебя. Расторгнутая помолвка? Я не ожидал от тебя такого.
— Чего вообще можно ожидать от кого бы то ни было?— Бриджит смотрит, как вино попадает на дно бокала, но не тянется за ним, пока я не ставлю его перед ней.
— Знаешь, это обходится мне дороже.
Она отпивает вино маленькими глотками.
—Что?
—Подвергаю риску мой бизнес.
Бриджит выпрямляется, ее рука сжимает основание стакана.
—Я не оставляла записки, если ты на это намекаешь. Никто не знает, что я приходила сюда.
Я смеюсь над ней за это.
—Милая, все знают, что ты приходила сюда. Это только вопрос времени— когда твой дядя придет на поиски. Времени мало, если он появится на вечеринке.
Ее пульс бьется сбоку на шее, я вижу это с другого конца стола.
— Как?
— Женщины приходят и уходят. Слухи тоже. И по городу ходят слухи о совершенно новой игрушке.
Она тяжело сглатывает.
— Ненавижу вселять в людей надежду. — Лицо Бриджит побледнело, оттеняя розовый цвет ее платья. В ее глазах мелькает неподдельный страх. В отличие от того, когда она со мной, здесь нет запретной грани желания. Я не смог бы вырвать это из нее, даже если бы попытался.
— Есть вещи, которые нужно сделать.
— Я знаю. — Она встречает мой взгляд, по-прежнему вызывающе. — Я перегнусь через стол, если дело в этом.— Дрожь в ее голосе выдает ее. —Но я думала, мы пришли поужинать.
—Насчет твоего дяди,— настаиваю я, и мне не нравится то, что я чувствую — легкое отчаяние. Растерянность. Как будто трахнуть ее может быть единственным способом восстановить наши отношения. — С ним нужно кое-что сделать. — Я поддерживаю разговор. Чертовски небрежно, хотя это наименее причинно-следственная связь, которую я когда-либо обсуждал с Бриджит. —Я мог бы уладить ситуацию.
Женщина, которая раньше проливала за меня кровь, которая приняла боль в себя и заплакала только тогда, когда я силой доставил ей удовольствие, делает еще один размеренный глоток вина.
—Я уверен, ты мог бы сделать все, что угодно, если бы захотел.
—Тогда изложи свою просьбу.—Чувствует ли она стену за спиной, что отдавать больше нечего? Если я не возьму дело в свои руки, то она — и мой бизнес — будут в опасности, пока в этом замешана ее семья.
—Просто не впускай их.
Мне хочется смеяться. Я подумал, что она может сделать мне предложение, наглый поступок.
—Их не пригласили на ужин.
—Я просто не знаю, смогла бы я пережить это, если бы они пришли сюда прямо сейчас,— продолжает Бриджит. —Мне все еще так больно. Думаю, это было бы хуже всего.
—Иди сюда.—Ее глаза открываются шире, но она идет, принося с собой вино. Как только я могу дотянуться до нее, я обхватываю ее руками за талию и поднимаю, сажая на обеденный стол, где будет моя тарелка, как только я закончу. Я аккуратно складываю ее платье, как гребаную салфетку.
— Что ты делаешь?
— Как ты будешь есть, если у тебя болит киска? — У нее красивые трусики, а потом они становятся ничем — разорваны пополам и скользят в мой карман.
Бриджит раздвигает для меня ноги, как будто я уже отдал ей приказ, подносит бокал с вином к губам. Я награждаю ее поцелуем с внутренней стороны бедра, затем еще одним, на дюйм выше. Потом еще. Она шипит над своим стаканом.
Входит один из моих сотрудников с тарелками.
Она замирает, но я нет. Я продолжаю покрывать поцелуями внутреннюю сторону ее бедра. Бриджит едва прикрыта платьем.
—Вы можете поставить это на другую сторону стола,—говорю я мужчине с тарелками, который совершенно невозмутим. Для Бриджит это не так. —Мы уберем их, когда будем готовы.
Я провожу губами по ее клитору, затем целую его. Еще. Еще. Лижу. Бриджит выгибается назад, молча, пока тарелки касаются льняной скатерти. Пока официант расставляет их именно так. Он возвращается за кувшином воды и наполняет наши бокалы, пока я посасываю ее кожу, успокаивая ее языком. В бокалах позвякивает лед.
К тому времени, как официант уходит, ее бедра трясутся.
— Ты ужасен, — шепчет она, покраснев, с блестящими глазами.
— Но сейчас ты чувствуешь себя намного лучше, не так ли? Я сжимаю ее ноги и стягиваю платье, затем опускаю ее обратно на пол. Она возвращается на свое место на нетвердых ногах. Я жду ее жалобы. Я жду отказа.
—Да.—Бриджит допивает вино и аккуратно ставит бокал на стол. —Так намного лучше.
Глава 17
Бриджит.
Я не спала всю ночь. Большую часть ночи. Когда я просыпалась, я все время ждала, что мой дядя — и, вероятно, мой отец — ворвется в комнату и заберет меня обратно в дом. Или в зал суда. Они хотят надеть мне кольцо на палец и подписать брачный контракт. Это отвратительная сделка, и они не справятся без меня.