– Роберт, никто бы не нашел того, чего я не нашел. Ничего важного.– Про себя Букер вздохнул. Никогда раньше он не обманывал клиента, тем более, члена семьи Баннермэнов. И он чувствовал себя так, словно шел по канату над Ниагарским водопадом.
– Никаких приятелей?
– Школьная футбольная звезда. Я с ним разговаривал. Довольно милый парень, желает ей добра. Послушай, какая разница, даже если бы она переспала с целой командой? Она – не кандидатка в святые.
– Ну, должен сказать, что на это не похоже. А ты ничего не скрываешь, приятель, так, на всякий случай?
– С чего бы я должен что-то скрывать? – Букер надеялся, что его вина не очевидна.
– Представления не имею.
– Я тоже.
– Надеюсь, что нет, – нетерпеливо фыркнул Роберт. – Расскажи мне об этом – как его ? – Ла Гранже.
– Что же, это, как тебе известно, типичный среднезападный маленький город…
– Оставь это для путеводителей, Мартин. Я не собираюсь его посещать.
– Я имел в виду, что это типичный маленький город… полный сплетен. Все друг друга знают.
– И каковы сплетни о прекрасной мисс Уолден?
– Ничего особенного. Я разговаривал с ее школьным возлюбленным, парнем по фамилии Цубер.
– И?
– Похоже, они убегали вместе.
– Ага! Это уже сексуальный скандал. Это кое-что.
– Ну, вряд ли это можно назвать с е к с у а л ь н ы м скандалом. Они успели удалиться только на сотню миль, прежде чем родители вернули их домой. Все были ужасно расстроены. Но я не вижу для этого никаких весомых причин. Все было совершенно невинно.
– Сколько ей было лет?
– Шестнадцать, или около того. Как раз в том возрасте, когда подростки творят такие вещи.
– Ты сбираешься выступить, как знаток детской психологии? Кончай с этим.
– Ну, вскоре после этого эпизода ее отец умер. Покончил с собой.
– И это ты называешь "обычной жизнью"? Как он это сделал?
– Застрелился. Похоже, это был человек, склонный к депрессии, то, что называется "Тип А".
– Ты выводишь меня из терпения, Мартин. Когда мне понадобится психологический анализ, я о нем попрошу. Он покончил с собой из-за того, что она убежала?
– Да, это могло быть решающим фактором.
– Вот почему она никогда не возвращается домой?
– Думаю, так, Роберт. Печальные воспоминания и сильная доза вины. Я говорил с ее матерью. Алекса восприняла смерть отца очень тяжело, но у меня не создалось впечатления, что ее кто-то обвинял, кроме нее самой. Я начал некоторые расследования, но не уверен, что они приведут к тому, что ты ищешь.
– Проклятье, – сказал Роберт. – Я надеялся на нечто большее. – Он вздохнул. – Ты видел газеты?
– Большую часть.
– Невероятный скандал, а? Мы на первой полосе каждой чертовой газеты с рассказом о ее браке. Господи Иисусе, позавчера эта история попала даже на первую полосу этой траханой "Нью-Йорк Таймс"! Мы не можем без конца повторять "Без комментариев". Тед Коппел приглашал меня выступить в "Ночной линии". Вокруг моей квартиры толпятся репортеры. По меньшей мере двое нацелились писать книгу об этом.. Между прочим, звонил президент.
– Президент Соединенных Штатов?
– К о н е ч н о, президент Соединенных Штатов, Мартин. У нас что, есть какой-то другой? Он хотел поблагодарить меня за то, что из-за нас газеты перестали кричать о бюджетном кризисе! Мы стали посмешищем в Белом Доме. Звонил даже этот ничтожный лицемер Бо Рэндольф, как будто он все еще член семьи! Подумать только, этот сукин сын, актеришка, без капли мозгов в его проклятой голове, выдвигается в губернаторы Калифорнии. И, вероятно, победит. Господи!
– А как это воспринимает Элинор?
– Не беспокойся об Элинор, Мартин. Побеспокойся лучше обо мне. Именно у м е н я настоящие проблемы, а вы все тревожитесь о чувствах Элинор.
– А Алекса? Что она делает?
– К счастью, она до сих пор не обратилась к прессе. По правде, она просто исчезла, но эта таинственность только подогревает аппетит газетчиков. Тем временем я узнал пару интересных вещей – о ч е н ь интересных. Конечно, если мы начнем забрасывать ее грязью, кто знает, не попадет ли грязь рикошетом на нас? – он рассмеялся раскатистым смехом Баннермэнов. – Богатая метафора, достойная политика! Я не должен упускать случая.
– К а к и х вещей?
– Ты когда-нибудь слышал о девице по имени Брук Кэбот?
– Нет, а что?
– Брук – мадам[40]. Весьма специфическая.
– Специфическая?
– Ну, я не хочу сказать, что она удовлетворяет специфические вкусы – хотя я думаю, что да, или использует их в своих целях. Истинная ее особенность в том, что она настоящая Кэбот, чистокровная наследница пуритан, с родословной достаточно длинной даже для старого придурка Бакстера Троубриджа. Между прочим, она училась в школе вместе с Сеси. Хорошее происхождение и отсутствие денег составляют печальную комбинацию, Мартин, и в этом проблема бедняжки Брук. Я давно с ней знаком. И вот пару дней назад она выплыла из тумана и позвонила мне. Брук не из тех людей, что звонят поболтать, во всяком случае, со мной, и она не обсуждает дела по телефону. Она сказала, что хочет повидаться со мной, что знает нечто, что, может быть – цитирую – "обоюдно выгодным". Если читать между строк, я бы сказал, что ей кое-что известно о мисс Уолден.