– Здесь, конечно, многовато телефонных линий. Уж не руководишь ли ты одной из телефонных служб? Секс по телефону? Полагаю. этим объясняется название "Корпорация "Услышанная мольба". Наверное, перевезти оттуда все оборудование будет страшно дорого. И ты никогда не найдешь нужное тебе помещение, с таким укромным расположением, за те деньги, что ты сейчас платишь – при нынешних арендных ценах.
– Я отказываюсь понять, к чему ты клонишь.
– Я просто пытаюсь растолковать, что у тебя новый домовладелец.
– Как это?
– Предыдущий владелец здания только что его продал.
– Кому?
Алекса заглянула в записку Дэвида Рота.
– "Довайдел корпорейшен", операции с недвижимостью, если тебе это что-то говорит.
– "Довайдел"? – Брук подняла безупречно подведенные брови. – Какая странная фамилия. Не понимаю, какое это ко мне имеет отношение. Дома то и дело меняют владельцев. И у меня прекрасный арендный договор.
– Да? Там есть условия, относительно целей, для которых предназначено здание. Мелким шрифтом, на третьей странице. Договор аннулируется, если съемщик использует помещение "для нелегальных и аморальных целей". Не знаю, какое соглашение ты заключила с предыдущим владельцем, но нынешний может не захотеть его продлить.
– А кто он?
– Просто скажем, что он мой друг.
– Ясно. – Лицо Брук отразило широкую гамму эмоций, ни одна из которых выглядела особенно приятной. Наконец, она остановилась на благостной улыбке. – Ты всегда была умнее, чем выглядела. Мне следовало бы помнить. Вот почему я так расстроилась, когда ты ушла. Если я правильно поняла, ты угрожаешь выбросить меня из бизнеса?
– Я вовсе не угрожаю тебе. Просто предлагаю сделку.
– Так всегда говорят, когда угрожают, Алекса. Думаешь, что добилась бы большего, если б угрожала мне открыто? Ничего подобного. Что именно я должна сделать, чтоб ты оставила меня в покое?
– Не говорить обо мне Роберту Баннермэну. И вообще никому.
Брук кивнула. Она была реалисткой. Ее можно было обвинить во многом, но только не в неспособности поставить превыше всего интересы дела.
– Тебе следует знать, что Роберт присылает одного типа повидаться со мной, – сказала она. – Какого-то юриста по фамилии Букер. Честно говоря, не думаю, что нужно отменять эту встречу. Роберту стоило бы послать кого-нибудь покруче, а не законника. А Букеру я просто скажу, что его неправильно информировали.
– Б у к е р? – Алекса не могла скрыть потрясения. Она не могла сравниться с Брук, когда требовалось скрыть свои чувства. Ее ужаснуло не только новое предательство Букера – а она-то верила в его искренность – но и собственное ошибочное суждение о том, что он говорит правду. Она позволила себе забыться настолько, что выдала то, что не говорила никому, даже Саймону, и вот Букер, в тот же самый день снова принимается за грязную работу для Роберта Баннермэна, на сей раз – с Брук Кэбот.
На миг она ощутила такую ярость, что ей показалось, будто ее сейчас вырвет. Ей слишком н р а в и л с я Букер – она была тронута тем, что считала его робким восхищением перед ней. Неужели никому нельзя доверять? Не было смысла спрашивать. Да, но он все еще доверяет Артуру, напомнила она себе. А значит, у нее нет выбора, кроме как погрузиться в одиночество и делать то, чего он от нее хотел. С определенным усилием она вновь перенесла внимание на Брук, которая, отметила Алекса, выглядела до смерти напуганной.
– С тобой все в порядке? – спросила Брук с неподдельным страхом.
Алекса сделала глубокий вздох и сосчитала до десяти.
– Конечно, – сказала она со всем возможным хладнокровием. – А что?
– У тебя было такое лицо… ты казалась такой… злой… Я ничего не скажу мистеру Букеру, обещаю.
Алекса кивнула. Обещаниям Брук вряд ли стоило доверять, но если ей случайно удалось внушить Брук страх Господень, есть хороший шанс, что она сохранит молчание.
– Я могу быть уверена, что не следует ждать неприятностей от твоего мистера Довайдела, кто бы он ни был?
– Я позабочусь об этом.
– И кстати, я просто пошутила на ланче у Хьюго – Артур Баннермэн никогда не был моим клиентом.
– Я тебе никогда и не верила, – холодно сказала Алекса.
* * *
Букеру не впервые приходилось сталкиваться с гневом Роберта, и однако, он был потрясен внезапным взрывом ярости, поскольку обычно Роберту удавалось скрыть свои чувства под личиной вежливого сарказма. Сейчас его глаза превратились в узкие щелки, руки тряслись, лицо побагровело. Он просто излучал жестокость.
– Она не сказала н и ч е г о? – выкрикнул Роберт. – Как ты смел возвращаться ни с чем?