Через пару минут пришел Давид. В его взгляде читалось сострадание и переживание. Он запыхался, очень торопился. Он встал передо мной, затем сел на корточки, обхватил своими руками мои колени, положил голову и сказал.
-Ты же знаешь, что я всегда буду с тобой. Ты самый дорогой и близкий для меня человек. Я никогда не оставлю тебя одну. Я люблю тебя.
-Что случилось? – Я испугалась от безразличия в своем голосе. Наверное сейчас он хочет мне сказать, что оступился и переспал с другой, поэтому я сохраняла самообладание, чтобы не зарыдать.
-Я узнал о твоем новом увлечении. Почему ты мне сразу ничего не рассказала. Я очень переживаю за тебя. Ты не должна одна проходить через это.
-Ты о чем?
-Я про травку. Мне парень Лены все рассказал, чем вы занимаетесь у нее.
Мне было все равно, что он узнал, как и было все равно, что он не знал. Но показать это, означало оттолкнуть его. Ведь он не стал меня ругать или отчитывать. Давид проявил свою мужскую натуру и показал, что любит меня. Все, что он произнес, не просто слова для него, и они подействовали на меня. Я поняла, Давид переживает, вдруг я стану наркоманкой. Он не хотел терять меня. Во мне снова разгорелся огонь чувств. Мы обменялись долгими взглядами, затем я произнесла.
-Я не понимаю, что в этом плохого, но если ты хочешь, я перестану курить.
-Я не могу тебе запрещать, я стараюсь дать тебе понять, что это не очень хорошее занятие. Особенно в твоем возрасте, когда привыкнуть к чему-то новому легче.
Я слушала его, но не слышала. Во мне боролись сейчас две личности, одна из которых тянулась к Давиду, обнять его и пообещать все бросить. И вторая, бесчувственная, саркастичная натура. Мне хотелось съязвить, но не хотелось его обижать. Я промолчала, дав Давиду вставить свое последние слово.
Я люблю его, но любовь теряет весь смысл, когда ты не можешь быть самой собой. Именно вопрос, какая из личностей настоящая Я, мучал меня следующую неделю. Я помешалась на анализе, мысли снова перемешались. Все, к чему я шла и к чему пришла, таяло на глазах. Я возвращаюсь к привычной, тяготеющей меня жизни.
Я часто задавалась вопросом, что плохого в том, чтобы подстраиваться под человека, если его любишь. Ведь, чувства должны быть вышеэгоистичных взглядов. Я бросила курить, не только траву, а вообще все. С Давидом мы стали намного чаще видеться. Я отказывалась от съемок ради него, да и самой мне хотелось отдохнуть от всего в объятиях любимого человека. Я снова забросила литературу, стала реже бывать на улице, чтобы весь день проваляться с Давидом. Я плыла по течению. С каждым днем лень росла во мне. Мне казалось, встать с кровати невыносимо тяжело, но приходилось, когда Давид звал в магазин.
От того, что я снова все свободное время провожу в комнате, я и Мика снова начали разговаривать, как раньше, снова соревновались в рисунках, смеялись. Мне не хватало общения с ней. Среди всех мои питерских друзей только Мика осталась на уровне, остальных же я переросла. Но даже эта мысль, что я являюсь выше всех, испарялась постепенно. Дошло даже до того, что я снова начала зависать с Настей и с моими соседками. Но все равно, когда нас собиралась толпа, я не отходила от Мики. Я считала ее своей хорошей подругой и ревновала к каждому, кто к ней подойдет. Нездоровая дружба, вот что она мне сказала, когда я поделилась с ней своими переживаниями. Она улыбалась каждый раз, когда я спрашивала, куда она идет, что сегодня делает. Порой мне кажется, она получает удовольствие, что имеет надо мной некую власть. Я же не считала, что я в ее власти, для меня это были просто теплые дружеские чувства.