— Как я могла? — с легким недоумением отозвалась Лукия. — Это же бесспорно лучшая твоя работа. Я ценю твой подарок. Только вот странно, что ты не захотел отправлять её на выставки.
Арон коротко улыбнулся, а затем прислонил сигарету к своим губам.
— Эта картина слишком интимна для моей души, чтобы отправлять её на глазение публики. И она слишком мной любима, чтобы оставить её в своей мастерской, скрывая от людских глаз. А тебя я так не поблагодарил за то, что ты для меня делаешь. Конечно, картина — самое малое, чем бы я мог отплатиться.
— Тебе незачем мне отплачивать, — весело проговорила Ликия. — Не забывай, быть твоим художественным агентом моя работа и наше с тобой партнерство приносит мне такую же немалую выгоду, как и тебе.
В конце своих слов, губы Лукии растянулись в широкой улыбке из-за чего её большие глаза сузились и возле них образовались неглубокие густые морщины. Спустя недолго время, настроение Лукии изменилось: на лице её отобразилась тревожная серьезность. Лукия бросилась нервно поправлять короткие темные волосы.
— Я кстати, вот о чем хотела с тобой поговорить, — аккуратно начала женщина. — На днях мне начал слать странные письма какой-то повернутый твой фанат. Не знаю откуда он разузнал мой адрес, но думаю, может и до тебя добраться. Надеюсь, этого не произойдет, но всё же будь к этому готов.
Арон свел темные брови над переносицей и с плохо скрываемой любопытностью спросил:
— Что за письма, Лукия? Дай мне их, — Арон не потерял самообладания, но тон его был серьезен и настойчив. Он вытянул раскрытую ладонь Лукие, намереваясь заполучить эти письма.
— Честно говоря, я и сама не поняла, что именно он хотел. Писал какие-то упреки, что якобы творчество твое испоганилось и ты разочаровал его. Я выбросила письма, как только прочла. Не хочу хранить такое в своем доме. Да и страшно стало, начала паниковать, — Лукия проговорила всё быстро, словно на одном дыхании.
Повисла гнетущая тишина и Арон потянулся к чашке с кофе. Он быстро отпил остывший напиток и приложив ладонь к губам стал думать об этих письмах. В какой-то момент раздумий на его лицо вернулась усмешка и хмыкнув, мужчина проговорил:
— Что ж, не думаю, что есть чего страшиться. В конце концов, если он и правда был бы опасен, то одними письмами не обходился, — из голоса мужчины испарилась тревога, а сам он заметно повеселел.
— Да, — задумчиво протянула Ликия, — я тоже так подумала. Но знаешь, на этом новости не заканчиваются…
— Надеюсь, она не будет хуже первой, — резко перебил Емельян.
— Я добилась того, чтобы твои картины разместили в центральные музеи. Пришлось дейсвовать через знакомую. Она не самая приятная личность, но договориться получилось. Наконец-то, мы сможем показать их достойным людям. Поговаривают даже, что на эту выставку придёт Мэр, — шепотом добавила Ликия, словно говорила она что-то запретное. — Понимаешь, как тебе повезло? Только вот, новых работ у тебя совершенно нет, а выставка через три недели, так что тебе серьезно придётся поработать. Пострайся не уходить в апатию, - чуть тише добавила Лукия.
Арон широко улыбнулся и склонил голову немного набок.
— Я говорил тебе, что ты невероятная? — весело спросил Арон, пристально смотря на Лукию. — Не представляю, чтобы я делал без тебя.
Лукия лишь улыбнулась, принимая лишенный интимности комплимент.
КАК НИ ВОРОШИ, НИ ИЩИ — НИ ДУШИ
Как только Арон открывает дверь своей квартиры, он тут же, с непривычной бодростью, бросается к мастерской. Это просторная комната с большими окнами и грудой повсюду сложенных картин. Стоявший возле окон мольберт пустует, и Арон берётся разыскивать пустой холст, чтобы скорее приступить к делу. Ранее услышанная новость о возможности разместить свои картины в центральной галерее повергла мужчину в радостный шок и вместе с тем заставила серьезно обеспокоится. Сердце мужчины громко стучало, а дыхание сбилось от волнения. Вдохновение переполняло его изнутри и как только нужный холст был найден, Арон сел на мягкий стул, ставя полотно перед собой. Мужчина суетливо открыл баночки с краской и вылил в стеклянную посудину растворитель. Мастерскую мгновенно заполнил тошнотворный резкий запах, и Арон бросился открывать окно.