Арон затерялся в своих размышлениях и повисла затянутая пауза. Кий решил нарушить ее первым:
— А знаешь, — вдруг возбуждённости заговорил Кий, — Я могу тысячи раз тебе рассказать, что угодно о богеме, но лучше тебе один раз познакомиться с ней лично. Слышишь, — Кий вдруг по-дружески закинул руку на плечо Арона и поднял взгляд куда-то вверх, прислушиваясь, — прекрасная уличная музыка. Почти пришли.
Музыка доносилась бодрым звучанием. Разобрать ее было тяжело, можно было уловить только ритм. И даже этого было достаточно чтобы внезапно настроение приободрилось и все тело захватила волна интереса.
Арон и Кий появились на оживленной улице очень скоро. По длинной и узкой улочке ходили люди во весь голос поя песни. Велись шумные разговоры, повсюду звучал глупый смех. Арон отметил, что никогда еще не видел уличных животных в таком большом количестве гуляющих рядом с людьми. Обычно дворняги не появлялись там, где слышались шаги человека. Сам фестиваль не был чем-то грандиозным. В действительности он представлял из себя большое собрание людей, представляющих разные таланты и ищущих своего зрителя или слушателя. И все же вдохновляющей атмосферы Арон в своей жизни не видал. Узкая улочка вмещала в себя так много талантов, что казалось, на всех не хватит места. В воздухе царило настроение веселья и свободы. Представители богемы — люди в тусклых нарядах — в первые минуты наблюдения сложили о себе впечатление ярких, зажигательных и страстных персон.
— Невероятно, — с тихим восхищением проговорил Арон. В его глазах отражались огни фонарей и красивые эмоции проходящих людей.
— Это действительно так, — улыбаясь сказал Кий. — Но ты ещё не видел лучшего номера этого вечера.
Мужчины пошли к центральному фонтану, возле которых располагалась простенькая старая сцена. Вокруг ненадежного сооружения собралось наибольшее количество людей. На сцену по окончанию предыдущего номера выходили все новые музыканты. Интересно было то, что это не был концерт кого-то одного, сцена была для всех желающих.
По окончанию бодрой песни молодого парня, Кий бодро выскочил на сцену, доставая свою гитару. Инструмент был не новым, но заметно было, что использовали его с большим трепетом и аккуратностью. Кий появился на небольшой сценке, размещаясь с гитарой на высоком стуле перед микрофоном.
Арон не сразу проникся трепетной музыкой и приятным бархатистым голосом Кия. Художник с любопытством, но без осмысленной заинтересованности слушал песню, звучащую будто на грани. На некоторых моментах голос Кия случайно вздрагивал и затихал, а после он словно навзрыд пел с большим напором. Песня была негромкой, но при этом очень контекстно важной для многих возле сцены.
Художник заметил, как у неподалёку стоящего мальчика-подростка — тощего и несуразного — начали бежать слезы и вместе с тем на его смуглом лице застыла понимающая легкая улыбка. Мужчине вдруг стало до боли важно понять, о чем поет Кий, почему его песни так цепляют окружающие сердца и почему не находят отклик в душе его самого.
Вслушаться было не сложно, куда сложнее было понять локальный смысл песни. Арон вдруг захотел, чтобы и его картины, простые в своем смысле, находились откликом для других людей, таким же откровенным и интимным откликом.
Небо медленно становится прозрачней,
Солнце освещает людские слабости.
Солёная слеза увлажняет мою щёку,
Она рукой нежно ласкает моё лицо.
Сбив руки в кровь, я покорю все вершины,
Я хочу оказаться там, где прерывается человеческий взор,
Чтобы научиться прощать себе все грехи,
Ведь порой даже ангелы боятся смерти.
Всё, что у меня осталось, — это лист бумаги в руке и полсигареты.
Давай сбежим от тех, кто жаждет мести,
С этой замершей земли, потому что теперь мне на ней тесно.
Вчера я был тих, потому что сегодня стану бурей.[1]
Безусловно, Арон находил в этих строках много прекрасного, но истинный смысл ему отчего-то был не подвластен. Его не трогала песня, не ощущалась она до такой степени как у мальчишки неподалеку. И в чем же была истина?
Художник прошел к выходу на сцену, поджидая Кия там. Когда громкие аплодисменты начали стихать мужчина спустился со сцены с сладостной улыбкой на лице.
— В этом мире не так много вещей, которые я поистине люблю, — сказал Кий обращаясь к Арону, — но я бы отдал их все ради выступлений перед людьми.
Арон улыбаясь кивнул, а затем, смотря прямо в глаза музыканта, спросил:
— В чем смысл этой песни? О чем она?