— Он в пламени самоцветов купает тела избранниц!
Так вопили чванливые подруги, подлые завистницы и ревнивицы. Я хорошо знала, почему они спешат спровадить меня к мертвым богам. И уж тем более Крученая Губа, тайно влюбленная в Храброго Лиса. Соперница давно мечтает сплясать на моих костях танец осемененной куропатки.
— Ты поняла, что мы любим нашего бога? Он нужен нам. Да, милая, на скале Виноватых Женщин тебе не понравится. Ты пожалеешь, что родилась. Об этом специально попрошу отца.
А жрец продолжал:
— Прольется океан крови, и гейзеры возликуют, целуя небо, а струи талых звезд хлынут обильной грозой! Ручьи наполнятся прохладой, когда руки палача закроют мертвые глазницы преступницы на скале Виноватых Женщин.
Его помощники связали мне руки за спиной и бросили в ноги Несокрушимого. Тамтамы умолкли. Мне позволили говорить:
— Отец, неужели в твоем сердце нет жалости к дочери, не познавшей первой брачной ночи?
Несокрушимый отвернулся от меня:
— Мы скрываем созревших дев от выбора богов. Ты сама виновата, что великолепие твоего совершеннолетия заметили жрецы.
— Лейтесь слезы дождями и реками кровь! — снова завыл старший жрец, кружась с жабой на голове.
— Мама, что же ты молчишь?!
Мать издали ободряюще кивнула. Или мне показалось? Неужели все предали меня? А жрец со свитой уже направился в мою сторону. На вытянутых руках он держал жабу. Чтобы она не убежала, он ее надул дымом. Жаба тяжело дышала и смотрела в мои глаза. Я знала, что сейчас жрец разорвет жертву и замажет мое лицо кровью. И тогда я стану для соплеменников ничуть не ценнее какой-нибудь лягушки.
Тут Храбрый Лис с топором в руке выскочил из толпы и прикрыл меня собой.
— Стойте! Злой навет невыносимее жажды. Я не отдам невесту! — заявил он, отсекая резкими взмахами топора любую попытку жрецов подступиться ко мне.
Жрец подал знак глазами, и на юношу бросились воины. Схватка не состоялась. Храброму Лису в одно мгновение вывернули руки, отобрали оружие, напинали по ребрам, а потом связали и бросили у входа, как поверженного каймана.
— Этот воин тоже там был, — Ухо Пса заглянул в лицо юноши. — Да, он тоже там был, но не остановил надругательство над святыней. Более того, он прелюбодействовал. Причем в неподобающем месте.
Старший жрец хищно разглядывал тело связанного воина, который извивался в путах и рычал:
— Не смей, жрец, прикасаться к невесте! Я вызываю тебя на скалу состязаний!
— Отныне ты, Храбрый Лис, — никто. Преступник потерял привилегии воина. Ты не сможешь вызвать на состязание даже бобра, — прошептал Старший жрец вполголоса. — Разве твоя грязная плоть не коснулась хотя бы капли Святой Чистоты? Разве ты не должен был остановить неразумную деву? Почему бы тебе не пойти по дороге мертвых вместе с ней? Ты сделал ее женой не по заветам предков.
— Я не тронул пояса невинности!
— Вас видели!
— Синевласая Лань так же чиста, как святой источник!
И тут, наконец, вмешалась мать:
— Слава Кетсаткоатлю! Мы все услышали, что сказал милый юноша. Нет причин не доверять двоим, поверив одному. О, непоруганная святыня! Наши дети не виноваты! Они сама Святая Чистота! — воскликнула она, пристально глядя в глаза жреца.
Жрец не смог выдержать ее взгляда. Он уставился на жабу, которая уже испустила дух. Стало очень тихо. Жена вождя была единственной женщиной в племени, которой дозволялось встревать в спор мужчин.
— Если юноша не воспользовался и не нарушил табу, то источник девственно чист. К тому же, по нашим законам жених может искупить вину избранницы, — продолжила она, обводя ряды воинов нежным взглядом. — Народ чтит законы предков. Они гласят, что лучший воин, победитель победителя получит любую деву на выбор. Дайте Храброму Лису шанс стать героем.
— О, мудрая, она спасла свое дитя, — прослезились женщины.
Вздох облегчения пронесся по толпе, воины закричали:
— Жабий жрец, закрывай праздник!
— Нет, — прошипел жрец. — Поздно. Дева принадлежит Кецалькоатлю. Это закон. Она избранница. Ни один юноша не сможет забрать добычу бога.
— Пусть юноша выкупит Синевласую Лань, — предложила мать. — Он достаточно храбр, и мы это знаем. Он сделает то, что не по силам сотне доблестных мужей. Он сделает даже то, что не по силам самому Пернатому Змею. Дайте ему задание. Я знаю, что он выполнит его. Он отвоюет невесту у бога.
Эти слова не понравились Жабьему жрецу:
— Ты богохульствуешь, жена вождя. И знаешь это. Уравнивать человека с богом — великий грех. Нет прощения благородной матери, как бы не плакало ее сердце, прощаясь с дочерью. Смирись и ты с волей богов!