— Наша контора хороша одним, — холодная улыбка Лизера могла заставить любого конкурента потянуться к воротничку. — Мы зарабатываем деньги. Я беру людей, которые не могут позволить себе проиграть.
— Вот поэтому я здесь, — ответил Кьюсак, наклонившись вперед.
— Почему вы не перезапустились?
— Что вы имеете в виду?
— Почему не начали заново? Джон Меривезер прогорел с «Лонг-Терм Кэпитал».
— А теперь управляет тремя миллиардами неподалеку отсюда, — согласился Джимми.
— Где еще можно потерять четыре миллиарда и мягко приземлиться? — весело заметил Лизер.
— Глубокие карманы в помощь.
— Джимми, сколько вы потеряли?
— Примерно шестьдесят миллионов. Вот почему я не могу позволить себе проиграть.
«Особенно если главным инвестором был мой тесть».
Калеб Дигби Фелпс III. Всегда Калеб, не Кэл. По традиции Фелпсов-мужчин Калеб поступил в Гарвард и вошел в «Порселлиан» — эксклюзивный клуб для носителей Y-хромосомы, члены которого в свое время забаллотировали Франклина Д. Рузвельта. Именно там, среди избранных бездельников, Калеб оттачивал свои варварские бизнес-инстинкты семейного Мрачного Жнеца.
Согласно городской легенде, «Свинки» собирали пожертвования для членов клуба, которые к сорока годам еще не накопили миллиона долларов. Но Калеб не нуждался в помощи. И не потому, что он унаследовал состояние, восходящее еще к семейной контрабанде рома в XVIII веке. Он был прирожденным дельцом.
Калеб десятикратно приумножил состояние. Он купил рядовую страховую компанию и вдохнул в нее новую жизнь. «Фелпс Файнэншл» была крупнейшим страховым агентством Новой Англии, дойной коровой, которая финансировала вложения в недвижимость.
Семья владела недвижимостью по всему центру Бостона, включая несколько участков гавани, граничащих с новоанглийским «Аквариумом». Потери Калеба в «Кьюсак Кэпитал», пусть и значительные, были очень скромными по сравнению с семейным состоянием.
— Почему я должен взять вас?
Сай смотрел на Джимми и ждал ответа. Та самая сцена из голливудского боевика, когда коп кричит: «Стреляй!» Момент, который Кьюсак тысячи раз репетировал перед зеркалом и на интервью.
— Потому, Сай, что в ваш офис еще никогда не входил такой человек, как я.
Лизер приподнял бровь и уставился на Кьюсака. Он молчал и ждал, но язык тела говорил о многом. «Неплохое начало».
«Стреляй!»
— Потому что этот рынок скоро рухнет. Сай, там будет хаос. И пусть остальные сосут палец и прикрываются таблицами. У меня уже есть план. Мои банковские инвестиции похоронили меня. И это больше не повторится. Никогда. Сейчас я замечаю тревожные знаки и, честно говоря, мне не нравится вид на горизонте. Я каждое утро буду включать свет, каждый вечер выключать его, но пока жив, буду думать только об одном. О деньгах. Те хедж-фонды, которые выживут, станут крепче и жестче и ухватят свою долю рынка. Запомните мои слова. Не найдется банка, способного вместить их средства. Я хочу стать богатым. И тот день, когда я увеличу ваш капитал в десять раз, станет самым счастливым днем моей жизни, ведь несколько шекелей упадут и в мою ладонь. Потому что я сделаю все возможное.
— Вы действительно так думаете?
— Абсолютно.
Кьюсак излучал непоколебимое спокойствие старого профи. Теперь его очередь ждать.
По Саю было совершенно непонятно, о чем он думает. Лицо неподвижное: угольно-черные бесстрастные глаза, лоб в морщинках, без намека на хмурость или улыбку.
— Что вам известно о наших методиках инвестирования?
— Мало.
— Хорошо…
— Вы сосредоточены, — на удивление Лизера, продолжал Кьюсак, — на компаниях стоимостью меньше двух миллиардов. Судя по публичным отчетам, вы владеете приличным куском «Бентвинг Энерджи», там вы член правления и что-то вроде активиста.
— Что вы думаете о «Бентвинге»?
— По некоторым оценкам, мировые запасы нефти закончатся через сорок лет, — ответил Кьюсак. — Так почему бы не заняться альтернативными источниками энергии?
— Продолжайте.
— Я сомневаюсь, что вы занимаете много денег.
— Почему? — поинтересовался Лизер.
— Это слишком рискованно, а ваши доходы слишком постоянны.
В первый раз за интервью глаза Лизера сверкнули:
— Вы неплохо подготовились для парня, которому позвонили два часа назад.
— Я стараюсь держать уши поближе к земле.
— Чего вы не знаете о моей фирме?
— Как вы хеджируете, — ответил Кьюсак. — Вы должны вкладываться в какие-то активы, которые застрахуют от возможных потерь.