Ледяного бога пронесли в зал, следом шёл Лаккиэль.
Когда носилки опустили возле ступенек моего трона, я встала и подошла к Велесу.
Он лежал возле моих ног. С отрубленными конечностями и с выколотыми глазами.
— Чайка, — произнёс бог хрипло.
Наверное, если бы у него были руки, то он протянул бы их мне.
— Убей меня, чайка, — старик просил смерти.
Смерти от моей руки. Почему я всегда плачу за грехи Камы. Это ведь она... Виновна во всем этом. Так причем тут я? Почему? Почему именно я?
Я опустилась на колени возле носилок Велеса.
— Убей меня, чайка, — повторил он. — Убей.
— Но может... Это... Не надо? — голос мой дрожал, а глаза вновь заливались слезами. — Давайте, не?
— Прошу тебя, чайка, — шептал бог, но я слышала его так чётко, будто бы сама стала слухом. — Прошу тебя о милосердии. Прими грех своего предка.
Я посмотрела в зеркало. Кама молчала. И вообще не подавала признаков жизни. Просто исчезла. Замечательно!
— Хорошо, — я положила левую руку на его грудь и закрыла глаза. — Мне жаль.
Воздух. Эта была единственная стихия, что осталась подвластна мне после разделения с Мале. Все, чем я владела когда-то, кануло в Лету. Остался воздух. Только он. Можно ли убить человека воздухом? Да... Можно. По крайней мере, я обучилась одной интересной способности. Я могла поглощать воздух из любого объекта. Вытягивать жизнь из лёгких. Вампиры пьют кровь, а я пила сам воздух. Саму его сущность.
Дыхание ледяного бога таяло. Он задергался, беззвучно открывая рот. Хотел вдохнуть. Бесполезно. Я поглощала весь воздух вокруг него.
Я очнулась тогда, когда Энон положила мне руку на плечо.
— Он мёртв, — сказала она и повела меня прочь из тронного зала.
— Я убила его, — я медленно плелась за жрицей. — Убила калеку.
— Это милосердие, — Оракул обернулась и смерила меня пронзительным взглядом. — Он хотел этого.
— Но почему я? — отчаянно крикнула я.
— Ты сама согласилась заменить Каму, — серьезно посмотрела на меня ангел. — Моя госпожа всегда умела чувствовать неприятные моменты. Поэтому, она предоставила власть тебе на то время, пока её мир не станет прежним.
— Умная, хитрая Кама, — я выдавила из себя кривую улыбку.
Я не удивлена. Совсем. Она просто такая. И с этим ничего не поделать. Надо было думать прежде, чем соглашаться на сделку. А был ли у меня выбор? Меня отправили к ней буквально на смерть. И Кама бы действительно меня убила, если бы не была так сильно заинтересована во мне.
Внезапно, мы услышали громкий крик. Энон побежала на источник звука, а я следом за ней.
В коридоре было много людей. На полу лежала симпатичная женщина с русыми волосами, с короной на голове и в длинном дорогом платье. Возле неё сидела молодая девушка в одежде служанки и крепко сжимала в руке нож.
— Под стражу её! — скомандовал Саймон, указывая на служанку.
— Что произошло? — спросила Энониэль.
— Королеву Арелику убили, — недовольно проворчал маг. — Я абсолютно уверен, что в этом замешана графиня Дэ Морти и её сын.
Да, скорее всего так и есть. Ещё до убийства Арелики, Риан утверждала о смерти королевы и самовольно объявила своего сына правителем Валерьяны. А служанка всего лишь пешка в их делах. Та, на кого они решили повесить убийство. Неужели это сойдет им с рук?
— У нас нет доказательств, — буквально прошипела жрица.
— Я разберусь, — кивнул Сай. — Лариэль должна вернуться на церемонию.
— Верно, — Оракул схватила меня за руку и потащила обратно. — Я рассчитываю на тебя, Саймон.
Мы со жрицей вернулись в тронный зал. Велеса уже вынесли. От этого почему-то заныло в груди сердце.
— Итак, дамы и господа, прошу прощения за задержку. Приступим к церемонии, прошу проследовать на улицу, — произнесла Энониэль, вновь увлекая меня за собой.
Меня привели на что-то типа огромного балкона или площадку. Посередине этого сооружения находился алтарь.
— Ложись, — приказала ангел, указывая на каменный жертвенник.
Пожав плечами, я осторожно легла и закрыла глаза. Надеюсь, все пройдёт хорошо. Ну, насколько это возможно. И, надеюсь, они все-таки сейчас не собираются приносить меня в жертву.
Глава 10. Месть.
«О, цель, Великая! Благое дело!
Кричи, кричи невинное дитя,
Мольбы пощады — не нужны!
Знаешь, это все из-за любви...
О, ребёнок, славный!
Что невиновным ты себя считаешь?
Ведь понимаешь, это все — твоя вина,
Твой крест, твой грех...
И смерть, увы, не избежать.
О, дитя, какая месть?