Почти любое астрономическое соединение Марса и Юпитера означало какие-либо неприятности, однако их встреча на небесах была неизбежной, и ее можно было предвидеть заранее. С другой стороны, затмения наступали неожиданно и усиливали тревогу своим драматическим нарушением существующего порядка вещей.
«Лунное затмение несет зло для 14-го дня [полнолуние]… Это зло для Элама и Ахарру [два города]… С востока и севера, когда луна ярко сияет, это удачно для Субарти и Аккада [еще два города]. Оно говорит о том, что они получат заслугу [неясный текст]».
Однако месопотамцы научились предсказывать затмения — или, по крайней мере, могли предугадывать их наступление. Смысл каждого лунного затмения в одном городе отличался от его толкования в другом городе. Судьбы правителей тоже были связаны с затмениями.
«Четырнадцатого числа произойдет лунное затмение; это зло для Элама и Ахарру, но удача для царя, моего повелителя. Пусть царь, мой повелитель, будет спокоен и доволен, когда я говорю ему: «Будет затмение».
В 1970-х и 1980-х годах ассирийские тексты были изучены профессором Саймо Парполой из Финляндской Академии наук, а некоторые результаты его работы были подытожены Майклом Бейдхентом в книге «Вавилонские предзнаменования». Из 370 предсказательных текстов почти 25 % имеют астрологический характер, почти половина из них была составлена в течение короткого четырехлетнего периода правления Асаргаддона. Один астролог, чье имя сохранилось в хрониках, отправил царю 11 предсказаний за два месяца. Профессор Парпола пришел к выводу, что сохранившиеся глиняные таблички представляют типичный уровень астрологической и астрономической коммуникации. Мы также знаем, что эти астрологи принадлежали к жреческому сословию и имели официальный титул «придворных астрологов». Есть также свидетельство, что они истолковывали астрологические сновидения халдейского царя в VI веке до н. э. Главного астронома именовали «распорядителем месяца», что отражало его ответственность за ведение календаря. Другие сведения, сохранившиеся на табличках, свидетельствуют об официальном характере месопотамской астрономии, начиная с аккадского периода в конце II тысячелетия до н. э. Вероятно, эта традиция уходила корнями в еще более древние шумерские времена.
Сведения из античных источников говорят о том, что греки считали египтян и вавилонян изобретателями астрологии. В своем трактате «Эпинон» греческий философ Платон особо упоминает о Сирии, Ассирии и Египте и причисляет астрологию к числу древнейших наук. Римский автор Манилий, написавший астрологическую поэму «Астрономика» во времена императора Августа, сообщает, что истоки астрономии следует искать в долинах Нила и Евфрата, где изучение звезд поощрялось местными правителями. Другой римский автор, Макробий, тоже находит истоки астрономии в Египте в своем «Комментарии», который он составил в V веке н. э. на «Сон Сципиона», написанный Цицероном, знаменитым оратором, законодателем и политиком. Согласно Диодору Сицилийскому, римскому историку I века до н. э., базой для наблюдений месопотамских астрологов служили вершины зиккуратов — высоких пирамидальных храмов из глиняного кирпича, расположенных в центральной части города. В халдейском Вавилоне обсерватория находилась в храме Мардука, божественного покровителя Вавилона и «царя богов». Высота главной башни достигала 300 футов; вавилоняне называли ее «основой неба и земли». Семь ее этажей имели планетную символику, а те, кто поднимался на вершину — астрономы, жрецы или правители, — вступали в контакт с небесными божествами.
Подлинные записи и мнения древних создают образ древней астрономии как прерогативы опытных специалистов, приобретавших знания о небосводе, чтобы помогать правителям в организации государственных дел и понимать волю богов.
Такая же ситуация существовала в Древнем Китае, где астрономия была официально учреждена императорским указом. Бюрократический характер астрономии был очевиден уже во времена династии Хань (202 г. до н. э. — 220 г. н. э.), когда были написаны и составлены пять классических китайских трактатов. Эти тексты образуют основу конфуцианских представлений о Вселенной, управлении государством и поведении отдельных людей. В одном из них под названием «Шу Цзин» подробно говорится о поручении, которое было дано императором Яо. Хотя правление Яо принадлежит к мифической эре китайской истории и без убедительных доказательств относится к второй половине III тысячелетия до н. э., его убеждения явно отражают приоритеты династии Хань. История, рассказанная в «Шу Цзин», вероятно, относится к VII или VIII веку до н. э.