Концепция «божественной королевской власти» была впервые представлена в антропологии в 1890 году как центральная идея в многотомном труде Джеймса Джорджа Фрэзера «Золотая ветвь» — величественном синтезе сезонных мифов, ритуальной магии и преданий о духах природы. Другими основополагающими темами в исследовании Фрэзера были мифы об умирающих и воскресающих божествах и королевском самопожертвовании. Священный король был также магом и жрецом; в мифах, собранных Фрэзером, подчеркивается роль правителя как источника плодородия и изобилия земли. Эту силу предположительно можно было наблюдать в его собственной энергичности и остроте разума, а когда его сила истощалась, ее нужно было возрождать магическими ритуалами или церемонией наследования.
Работа Фрэзера вызвала бурную дискуссию, и многие в то время сомневались, было ли ритуальное убийство слабеющего правителя столь распространенным и значимым явлением, как считал сам Фрэзер.
В сложно построенных обществах, управляемых «священными королями», королевская власть рассматривалась как соединительная ткань мироздания, не позволяющая миру распадаться на отдельные фрагменты. Роль короля как посредника между землей и небом привела некоторых исследователей к предположению, что понятие «священной королевской власти» естественным образом развилось из образа вождя-жреца, выполнявшего много сходных ритуальных обязанностей. Простая экстраполяция возвращает нас в мир духов и шаманских заклинаний, искушая мыслью о том, что предтечей священной королевской власти был мистический транс шамана.
Однако такая простая линейная эволюция власти выглядит маловероятной. Многочисленность населения и большая территория не сводят к нулю роль шамана. Подобно всему, что связано с магическим и сверхъестественным, они просто появляются в другом облике и в ином наряде. Даже в нашу эпоху существуют городские шаманы, получающие тайные сообщения из запредельных миров. Некоторые из них — откровенные шарлатаны, другие искренне верят в свои силы, а третьи, без сомнения, мечтают стать героями телевизионных шоу.
Черты сходства в приобретении и использовании сверхъестественной силы, которые мы наблюдаем между шаманами, вождями и священными королями, вероятно, являются отражением процесса переоценки старых надежных орудий, который требует приспособления к новым обстоятельствам. Кризисы, связанные с ростом народонаселения, исчерпанием природных ресурсов, катастрофами, эпидемиями и агрессией могущественных противников, ослабляют и расшатывают прежнюю систему верований. Изобретательное и жизнеспособное общество изменяет и адаптирует свою идеологию и снова ставит ее себе на службу. В случае удачи новые учреждения приживаются в изменившейся среде и общество продолжает свое развитие. По этой причине миф о циклическом обновлении с историями об умирающих богах, принесенных в жертву королях и обновлении природы всегда имеет глубокий смысл. Когда процесс работает, он иллюстрирует миф в действии.
Как живой персонаж мифа, «священный король» обладает сверхъестественными силами и божественными атрибутами, позволяющими ему лично активировать процесс мирового обновления. Если он сам и не является божеством, то, по крайней мере, правит с божественного соизволения. Его особый статус и эмблемы верховной власти отделяют его от остальных людей. Только он может занимать свой трон и восседать в центре мира, точке контакта между небом и землей. Сверкающая корона подчеркивает его величие и божественность. Скипетр, который он держит в одной руке, является символом его власти и авторитета, а держава в другой руке символизирует мир, которым он правит.
Согласно Фрэзеру, свидетельство происхождения традиции «священных королей» можно найти в суданских королевствах Африки. Светская, политическая власть и священные религиозные обязанности находились под юрисдикцией одного правителя. Он владел землей и мог уполномочить других пользоваться ею по собственному желанию. Его церемониальная деятельность включала ритуалы плодородия, во время которых он сажал в землю первые семена и собирал первые фрукты. Как и Людовик XIV, он мог сказать про себя: «Государство — это я».