Для них люди были несчастными и бессильными существами, такими же представлялись Корсону его предки, заточенные в тесноте пространства.
«Это страшная власть,— подумал Корсон,— потом добавил, словно ему ее предложили:— я не в состоянии ее осмыслить».
— Вы не люди,— заявил он. «Кто они такие, если так забавляются нашими иллюзиями? Пришельцы из другой галактики, другого измерения? Чистые духи, наши создатели, боги из сказок?»
— Ты станешь таким же, как мы,— сказал голос. «Обещание или констатация факта? Как могу я стать таким, как вы, если я не в состоянии даже понять вашей силы? Куда подевались отдаленные потомки человечества? Или же способности расы Антонеллы — зачатки этой мощи? Сколько миллиардов лет отделяют мое примитивное естество от оценивающих меня неприемлемых потомков?»
— Вы появитесь после нас?— спросил Жорж. Смех, который он услышал, успокоил его, а не разозлил.
— Мы не появимся после вас,— ответил голос.— Мы существуем в то же время, что и вы, поскольку мы существуем все время. Оба наших существования всегда сочетаются. Но в крайнем узком значении, если это может тебя успокоить, мы появились после вас, мы родились из вас.
Значит, они — наши потомки и одновременно они значительно старше нас. С того момента в будущем, когда их ветвь отделилась от нашей, они завладели Вселенной, в которой мы занимаем до смешного крохотную часть. Они произошли от нас, но они существуют с тех пор, как мы появились.
— А другие расы? Уриане?
— Нет разницы,— ответил голос.
Нет разницы. Ответ исчерпывающий. Слишком рано, чтобы требовать ответа на этот вопрос.
— Где вы?— спросил Корсон нерешительно.— Снаружи Вселенной, на ее поверхности или же на ее оболочке?
— Чтобы понять и научиться изменять Вселенную, ее необходимо покинуть.
Оболочка Вселенной. Не по этой ли причине привычные законы физики не правомерны для Аэргистала? Не поэтому ли они могут делать там все, что заблагорассудится. И что же дальше?
— И что находится вне Вселенной?
— Здесь Вселенная реализует свою мощь,— ответил голос.— Нечто, независящее от времени и пространства. Наружное, не оказывает никакого влияния на внутреннее, а кроме того, не поддается непосредственному познанию.
Тупик. Существует ли предел могуществу этих существ, или же эти ограничения вытекают из убогости моих собственных понятий?
Корсон решил вернуться к собственному положению.
— Вы будете меня судить?
— Ты уже осужден,— ответил голос.
— Я не преступник,— возразил Корсон с неожиданным нетерпением.— У меня никогда не было выбора...
— У тебя будет выбор. Ты получишь возможность исправить, прервать сеть преступлений. Прервать вереницу войн. Ты вернешься на Урию и излечишься от войн.
— Зачем я вам нужен? Почему вы, обладающие такой властью, попросту не запретите все войны?
— Война — часть истории той Вселенной,— принялся нетерпеливо объяснять голос.— В определенном смысле, мы тоже порождены войной. Мы хотим ликвидировать войны и достигнем этого с помощью тех, кто воюет, в их же интересах, чтобы они стали тем, чем могут стать. Но мы не можем делить свою власть с существами, которые не смогли справиться с войнами. Может быть, мы и смогли бы теоретически запретить все войны, благодаря своей силе — силой — но тут бы возникло противоречие в понятиях. Мы воевали бы против себя самих. Мы решили изменить ту Вселенную. А изменить ее можно, только используя ее собственный строительный материал. Этому и служит Аэргистал. Он выполняет три функции, искоренение войны: рано или поздно, но Аэргистал воспитывает убежденных сторонников мира. Чтобы искоренить войну, надо понять ее: Аэргистал располагает огромным количеством полей сражений. На Аэргистале не существует конфликтов между империями, между планетами, между расами. Это лишь далекий фон, туманная мотивировка. Ведь мы знаем, что война ведется не для разрешения конфликтов. Она продолжается, она питает сама себя намного дольше, чем требует того необходимость, даже тогда, когда причины ее давно забыты. Война обладает многослойной структурой, но это только внешнее впечатление. Благодаря полигонам Аэргистала, мы узнаем ее и стремимся к тому, чтобы те, кто ее вызвал, тоже узнали ее.
«Война как структура! Нечто, наделенное некоторой анатомией, только и ждущее какого-либо конфликта, чтобы родиться. А потом питающееся субстанцией и энергией воюющих». Это объясняло, хотя еще туманным образом, почему были войны в истории человечества — задолго до Корсона — во все эпохи, при всех социальных структурах. Регулярно какая-нибудь группа людей брала на себя труд избавить мир от войны, но безрезультатно. Наибольшее, что удалось нам — задержать ее, создать базис мира на век или два, реже — на тысячелетие, между двумя пожарами. А их ученики мир с помощью войны.