Минули века и тысячелетия. Но чистейший пух Урии — надо было сказать, весь цвет, чтобы ты понял меня — не забыт. Грянет время, и будет сброшено ярмо. Мы знаем, что в Совете Галактики одни дегенераты — они не станут интересоваться нами еще век-два. А этого времени больше, чем надо, чтобы возродить флот и вернуться на путь доблести. Но перед тем мы еще должны воцариться на этой планете, нашей планете, и изгнать с нее людей.
Он замолчал ненадолго, упершись разрезанными вертикальным зрачком глазами с двойным веком в Корсона, который даже не вздрогнул.
— Вот в какое время ты приступаешь к действию. Мы забыли, как ведутся войны. Мы не забыли теорию, поскольку каждый среди нас способен манипулировать умственными спекуляциями, но мы утратили практические навыки. Мы обладаем изумительным оружием, которое самые мудрые из князей Урии укрыли в недрах планеты шесть тысяч лет назад. Но нам необходим крохотный зверек, который благодаря своему хитрому и разностороннему разуму сможет подсказать нам, когда ударить и где ударить. Нам нужен ты. Не в этом дело. И в ночной глубине моих созерцаний я постановил: использовать против людей наилучшее оружие — человека.
— Не возражай, человек Корсон. На нашей стороне твои интересы. Ты осужден, изгнан своими. Среди них ты не найдешь себе пристанища. В то время, как трудясь во славу голубого яйца Урии, ты будешь свободен, как подлинный, вылупившийся из яйца урианин. Ты будешь повелевать невольниками-людьми. Но если ты намерен воспротивиться нам, человек Корсон, то не будет на то твоей воли. Мы — специалисты в запретных науках и ничего не забыли из тех опытов, которые проводились шесть тысяч лет назад над некоторым из вас. Но, боюсь, тогда бы ты перестал быть самим собой.
К тому же, ту незаменим, человек Корсон. В наше время идет активная торговля военными. На многих планетах живут существа, жаждущие свержения тирании Правительства, и за высокую цену покупающие наемников. А те, как правило, мыслят только о мести. Ненависть к своему племени обостряет их талант. Надеюсь, человек Корсон, что те, кто поставил нам тебя, не ошиблись, оценивая твой дар. Ты на пути, который ведет только в одном направлении: работать на нас.
— Понятно,— сказал Корсон. Уриане считались болтливыми существами, и этот не представлял исключения. Но Корсон не получил единственную информацию, которая ему требовалась: дату. Вернулся ли он до или после своего первого визита на Урию? Существовала ли эта новая опасность одновременно с двумя другими: с Бестией выпущенной в джунгли, и с безумными завоевательскими планами Верана? Не было ли это уж слишком нарочитым стечением обстоятельств? Или уже существовал принцип равновесия, согласно с которым катастрофу можно было оттянуть, но избежать было невозможно?
И это имя, «Нгал Р’нда — один из моих лучших друзей». Флора Ван Вейль упоминала о нем. Тогда он не придал этому значения. Но имя это запомнил. Крепко запомнил.