Четверо оставшихся, в том числе и Стратег 2, не смогли выбраться из-под толщи тяжелой земли. Как назло, уже 3 день шел дождь, поэтому комья ее были влажными и тяжелыми. Сразу после окончания боя мы запросили бригаду в помощь и постарались откопать их. Но у нас не было ни малейшего шанса.
Мы нашли их тела лишь на следующее утро. Трое были мертвы.
- Трое? – тихо переспросила Мёбиус.
Ван замялся и нерешительно сказал:
- Тело Стратега 2 мы так и не нашли. Прошло уже 4 дня, но все поиски тщетны. Видимо, его закопало слишком глубоко. Но это и неудивительно, он был первым, кого поглотила та лавина.
«Так вот значит, почему я почувствовала это лишь через день. Однако, это довольно странно. Боль была мгновенная, будто бы этот дурацкий оползень упал на него лишь спустя 24 часа. Что-то тут не вяжется. Я докопаюсь до правды, чего бы мне это ни стоило».
Однако воля может и была, а вот сил исполнять ее не было никаких. Мёбиус была опустошена, выжата как лимон. Будто нить, связывающая ее будущую с настоящей, оборвалась.
- Спасибо вам, ребята. Вы сможете отвести меня туда завтра? – обратилась она к Вану.
Глаза девушки были печальны. Она вся сгорбилась, будто усталость и горе разом рухнули на ее слабые маленькие плечи.
Ван удивлялся, как она вообще до сих пор не разрыдалась.
«Хотя, она же офицер на службе у Форста. Ее эмоции должны быть скрыты от глаз окружающих» - вспомнил он.
- Обязательно, если вам это нужно – мы к вашему распоряжению, – ответил за задумавшегося друга Хюз.
Капитан кивнула в знак благодарности и неслышно поднялась. Ее тело тряслось. Она медленно, покачиваясь, побрела к выходу из столовой.
Ее спина теперь казалась какой-то жалкой, в походке не осталось того достоинства и изящности, что были каких-нибудь 40 минут назад.
Друзья молча переглянулись и, не говоря ни слова, принялись за уже остывший ужин.
«Я не верю. Не верю» - вот, что крутилось в голове нашей героини, пока она возвращалась в свои покои.
Она не смогла уснуть. Всю ночь Мёбиус беспокойно ворочалась, а даже, если и впадала в легкую дрему, ей начинали снится лавины, слышались крики, и она вновь вскакивала и продолжала свое изнурительно ночное бдение.
Нет ничего удивительного в том, что, когда наступило утро, под глазами девушки были темные круги.
Она выбрала для себя наиболее приемлемое лекарство от своего горя – целиком и полностью погрузится в свое задание.
Мёбиус еще не могла смириться с этим и принять. Потому она дни напролет писала рапорты, обходила склады и различные помещения, посещала больницы и лично смотрела на состояние больных и раненых.
В такой кропотливой работе она провела чуть больше 2 недель. Это дело занимало все ее мысли, а потому она не могла думать о худшем. От усталости она едва доползала до постели, и даже кошмары не тревожили ее по ночам.
Но когда-нибудь работа будет сделана.
Чем же тогда наша героиня будет заглушать свою грусть и боль? Как будет избавляться от накатывающего отчаяния?
Этот момент настал. Последний отчет был дописан и вшит в папку: «Ревизия в Тифлисе». Материалы были собраны, задание выполнено.
Мёбиус не теряла надежды найти его среди раненых или больных, но всё же тщетно.
Реальность навалилась на нее в тот самый миг, как последняя мысль о документах ушла из уставшего разума.
- Ради чего же я всё это терпела? Приказы? Поручения? Зачем я переступала через себя вновь и вновь? Убивала? Обманывала? Предавала? Зачем? – шептала девушка сама себе. - Я думала, ради Зерефа и нашей миссии. Но где же мое желание следовать по тому пути, что я сама избрала для себя? – ее меланхоличный взгляд скользил с одного предмета на другой. Встряхнув головой, она продолжила свое рассуждение. Такой разговор с собой помогал нашей героине собрать свои силы, которых в последнее время было все меньше:
- Выходит, Амос был прав. Я думала, что держу себя под контролем, что я не успела сильно привязаться к этому остолопу. Однако, на деле же я просто не заметила, как прикипела к нему. И это – моя плата. Прекрасно. Так вот оно как – терять кого-то дорогого? Стоят ли эти узы этой кошмарной не утихающей боли в груди? Стоят ли бессонных ночей и пролитых слез?
Мёбиус помолчала минуту-другую, затем решила: