Силюуон, довольный ответом колонны, прошагал к ближайшей двери и отворил ее со словами:
- Прошу вас, располагайтесь поудобнее. Вас снабдят всем самым необходимым.
Один за одним солдаты стали протискиваться внутрь.
Мёбиус, как ни странно, оказалась в самом конце, а потому заходила предпоследней.
- Ух ты! – радостно воскликнул начальник при виде девушки, - да у нас тут дама! Давненько я не видел дам в этих краях. Мы постараемся сделать ваше пребывание здесь максимально комфортным. Но, боюсь, у нас нет отдельной камеры для вашей особы. – Он улыбнулся. Но Мёбиус уловила издевательские нотки в его голосе: ведь вокруг было полно пустых камер.
- О, сэр, не беспокоитесь. Меня вполне устроит эта просторная камера. Я люблю компанию. – Процедила она ему в ответ и гордо прошагала мимо – за тюремную решетку.
- Как же это интересно! – начальник весь дрожал от предвкушения. – Мне не терпится поработать с этой девчушкой! Ведь женщин в этой тюрьме не было с незапамятных времен. Чуть ли не 10 лет прошло со времен заточения Квадрики. Эта вновь прибывшая сохранила свой дух, а значит – с ней будет очень занимательно беседовать.
Сколько она выдержит? Через сколько сдастся и сломается? Или не сломается? Быть может она, одна из немногих, сохранит в себе всё, что имела? И даже здравый рассудок? Как же не терпится узнать!
Так вслух размышлял Силюуон Байрер, начальник охраны тюрьмы, пока поднимался обратно в свой кабинет на 5 этаже.
* * *
Прошла неделя.
Но Мёбиус казалось, что многие месяцы минули с тех пор, как она покинула Тифлис.
Теперь она сама прочувствовала, что значит быть военнопленным.
За людей их не считали. Кормили стаканом воды и мелким куском хлеба, и это в случае, если охранник специально не забывал принести еду. За эту неделю уже дважды их не кормили вообще.
Но по сравнению с допросами это было ничто. Весь ужас заключался именно в этом. Плохая еда или ее отсутствие вообще переставали быть значимыми.
Мёбиус повезло лишь чуточку: Байрер хотел подольше помучить ее, а потому не прибегал к жестокости в полной мере. Остальные заточенные, в том числе тот самый лейтенант, уже готовы были молить о смерти.
Девушка не сказала пока ничего, о чем спрашивал Силюуон. Но он лишь улыбался и кивал.
Ее пытали медленно, но настойчиво. Психологически Мёбиус вполне была готова терпеть и даже почти не плакала. Но вот физически была слабовата. После последних вырванных ногтей на левой руке было уже не до шуток.
Ее лихорадило. Боль застилала глаза. Она лежала на полу вот уже полтора дня неподвижно, едва дыша. Тряска так и не прекратилась.
«Сколько еще я смогу продержаться? Так и до слета с катушек недалеко. У меня просто не хватит сил сладить с таким еще хоть раз. Но я должна держаться. Мне все еще многое нужно сделать. Такие пустяки не могут меня остановить» - пыталась внушить себе пленница, пока пульсирующая нестерпимая боль снова не отключала ее сознание.
Девушка проснулась ночью от жажды. Но ее стакана с водой естественно не было. Всю ее порцию, если таковая и была, тут же разделили остальные.
Оперевшись на решетку, девушка попыталась подняться, но слабые трясущиеся ноги не позволили этого. Она с грохотом свалилась на свое прежнее место.
- Не двигайтесь, - внезапно кто-то шепнул ей в самое ухо, - вы еще слишком слабы.
Мёбиус сразу узнала этот голос.
- Прапорщик Янин?!
- Удивлен увидеть вас здесь, капитан, – усмехнулся горько он, - кто бы мог подумать, что в конце мы с вами будем сидеть в одной камере?
- Но что ты…? Как ты вообще оказался в плену?
- Тише, тише, не дергайтесь, – он заткнул ей рот своей порцией черствого хлеба, - ешьте и слушайте, раз вам так интересно.
Мёбиус начала медленно пережевывать это подобие пищи в то время, как ее бывший подчиненный начал свой рассказ.
- Гуськидзе не мог сам руководить лагерем, вот он и решил назначить меня себе в помощники. Вы же слышали, что его произвели в лейтенанты? Нет? Ну теперь знаете.
Вы знаете, я знаком с ним уже очень давно. Мы вместе воевали в Кирсоновском сражении (2109 год). Бок о бок прошли ту войну. И оказались в одном полку в этой. Я хорошо знаю его и могу сказать, что вы сильно изменили его. С самого вашего отъезда Гуськидзе не переставал проявлять гиперактивность. Не спорю, это ему только на пользу, ведь солдаты зауважали его еще больше, чем раньше. Однако…
Однако совсем скоро пришел Приказ.
В лагерь пригнали технику: бульдозеры, тракторы, грузовики.