Гуськидзе погиб, Бельзер был ранен. Теперь тело юноши лежало здесь, в подземном бункере, дожидаясь часа упокоения во влажной земле.
- Прости меня, Гуськидзе. Я обещала, что с тобой ничего не произойдет, а ты тогда улыбнулся мне. Ты первый, кто дал мне почувствовать себя нужной. Ты подбадривал меня своими маленькими ошибками. Напоминал, что я все еще человек, а людям свойственно ошибаться.
Мёбиус сглотнула застрявший в горле ком и продолжила говорить:
- Я слышала, что ты сказал. Ты не сможешь встретиться там со мной, но я всё знаю. И я скажу тебе однажды всю правду. Ты тоже был мне лучиком надежды в моей пучине отчаяния. Я потеряла Зерефа, и не могла смириться с нашей разлукой. Но ты – ты помог мне встать на ноги, я снова смогла улыбаться рядом с тобой. Спасибо, Гуськидзе. Спасибо, что до самого конца верил в меня. Спасибо, что пошел за мной, несмотря на то, что пришлось пойти против Родины. Спасибо, за всё то тепло, что ты подарил мне.
С одной маленькой капли начинается водопад.
Мёбиус дотронулось рукой до холодной ладони Гуськидзе и впервые ощутила смерть так близко. Воспоминания заструились в ее голове, и отчаянный всхлип вырвался из глубин ее скорбящей души. Слезы потекли из глаз. Соленые горячие слёзы скорби. Девушка еще никогда ни по кому так не скорбела. Она крепко сжала его руку и упала на пол, не в силах больше держать свою невесомость. Взор застилала вода, но голова оставалась светлой.
- Я хотела еще раз сказать тебе спасибо, Гуськидзе. Спасибо за то, что ты сделал мою жизнь чуточку светлее и счастливее. Спасибо и прости, за то, что не смогла уберечь тебя.
Девушка замолчала, молча утапливая свое горе в слезах. Всхлипы еще долго сотрясали стены пустого зала.
Девушка выбралась из невыносимого бункера на свежий воздух. Казалось, что на то место наложился отпечаток смерти. Там хотелось плакать и кричать, хотелось бить пол рукой и проклинать небеса. Но свежий воздух проветрил Мёбиус.
- Это первая жертва на том пути, что я выбрала. Я первый раз теряю кого-то, с кем я была лично знакома довольно долго. Неужели же людям действительно так невыносимо больно терять близких? Неужели это стоит таких страданий?
Мёбиус устала. Она была эмоционально истощена от долгого плача. Хотелось спать. Сон, казалось, избавит ее от болящего сердца. Но его не было. Воспаленные глаза не слипались, а продолжали смотреть на садящееся солнце. Словно закат олицетворял окончание жизни молодого лейтенанта, отжившего жизнь за счастье чужой страны.
* * *
Мёбиус беспокойно следила за развитием событий. Она не собиралась вмешиваться, но это не мешало ей переживать за своих друзей.
Бельзер был сильно ранен, она видела. Его магия ослабла. И он решил отдать свою жизнь во благо окружающих.
Бельзер был прав, когда сказал, что Мёбиус бы поддержала его. Девушка как никто другой понимала, что он сейчас чувствовал. Но она не могла позволить ему погибнуть. Она обещала, что вернет его внуку. И она непременно это сделает.
Дождь начал накрапывать, а окровавленное тело Бельзера все еще лежало там. Льюц забрал раненого Винсента и повез его в ближайшую мед. часть. Бельзер остался здесь один, но ему уже не нужно было ничего. Он не вернётся. Даже Мёбиус не могла оживлять мертвых.
- Я опять не успела! – закричала девушка, не заботясь, что ее может кто-то услышать. Она упала возле старика и приложила ухо к его груди. Но стука не было. Бельзер погиб по ее вине. Мёбиус не успела отразить удар этого Крафа, слишком он был стремителен. Он отбил ему легкие и сломал ребра, но дед все равно из последних цеплялся за жизнь.
Мёбиус начала плакать, смачивая рубаху Бельзера слезами.
- Те пули нельзя было отразить. Ведь пули Дангана не может отразить никакая магия. Единственное, что вы могли сделать, это защитить Льюца собой. Вы ведь понимали, что не выживете. А так вы еще спасли чужую жизнь.
Сердце снова ныло, нестерпимо раня Мёбиус. Но она уже не обращала внимания. С тех пор, как погиб Гуськидзе, она постоянно чувствовала эту боль. Ничего странного, что она с этих пор лишь усилится. Боль можно было стерпеть, но вот слезы остановить было невозможно.
Мёбиус пролежала на груди погибшего до прихода Льюца.