Беата сделала брови домиком:
– Ты хочешь сказать, что Анну Бетсен убил не Альф Гуннеруд?
– Ты знаешь, что такое анаграмма? – спросил Харри.
– Перестановка букв для…
– Убийца Анны снова оставил для меня патрин. В данном случае анаграмму. Я увидел это в зеркале. Оказалось, текст подписан женским именем. В зеркальном отражении. Я отослал текст Эуне, а тот связался со специалистом, разбирающимся в когнитивной психологии и языке. Он однажды по одному предложению в письме с угрозами сумел определить пол и возраст автора и даже район, откуда тот родом. На сей раз он заключил, что автору от двадцати до семидесяти лет, а вот пол и место, откуда он родом, определить не смог. Иными словами, не шибко он мне помог. Правда, с одной оговоркой. Он все-таки полагает, что, вероятнее всего, письмо писала женщина. На основании одного-единственного слова. Там написано «ваши полисмены» вместо обычного «вы в полиции» или «ваши полицейские». Он считает, что отправитель подсознательно употребил это английское слово, противопоставив себя мужчинам. Ведь «полисмены» может означать только мужчин.
Харри откинулся на спинку стула.
Беата отставила чашку:
– По правде говоря, не готова сказать, что ты меня убедил, Харри. Какая-то неизвестная женщина в подъезде, кодовое слово, означающее женское имя, если прочитать его с конца, и психолог, полагающий, что Альф Гуннеруд употребил слово, больше свойственное женщинам.
– Мм, – кивнул Харри. – Согласен. Но сначала я собирался рассказать, что навело меня на след. И прежде чем поведать тебе, кто убил Анну, я хотел спросить, не сможешь ли ты помочь мне разыскать кое-кого из пропавших без вести.
– Разумеется. Но почему ты ко мне обращаешься? Разве поиск пропавших входит…
– Да, – грустно улыбнулся Харри. – Поиск пропавших – это твоя забота.Глава 43 Рамона
Харри нашел Вигдис Албу на пляже: обхватив руками колени и вглядываясь в воды фьорда, она сидела в той же нише в скале, где он спал в ту ночь. В утренней дымке солнце походило на свое бледное отражение. Грегор выбежал Харри навстречу, виляя хвостом. Было время отлива, в воздухе чувствовался запах водорослей и нефти. Харри присел на камень у нее за спиной и достал сигарету.
– Это ты его нашел? – спросила она, не оборачиваясь.
Харри прикинул, сколько времени она его ждала.
– Их было много, – ответил он, – и я среди них.
Она убрала прядку волос, развевавшуюся на ветру у нее перед глазами.
– И я тоже. Но это было давным-давно. Можешь мне не верить, но когда-то я любила его.
Харри щелкнул зажигалкой:
– А почему мне вам не верить?
– Да верь чему хочешь. Не каждому человеку дана способность любить. Мы – и они, – может, и верят, что могут, но это не так. Они могут выучить жесты, реплики, последовательность шагов – и все. Кое-кто из них даже горазд дурачить нас долгое время. Но меня поражает не то, что они не могут, а то, что не хотят. Зачем напрягаться, чтобы ответить на чувство, им вовсе не знакомое? Ты понимаешь, констебль?
Харри не ответил.
– А может, они просто боятся, – сказала она и повернулась к нему, – боятся посмотреть в зеркало и увидеть в нем карликов.
– О ком вы говорите, фру Албу?
Она снова повернулась лицом к заливу:
– А кто его знает? Может, об Анне Бетсен. Об Арне. О себе самой. Такой, какою стала.
Грегор лизнул Харри руку.
– Я знаю, как убили Анну Бетсен, – сказал Харри. Он смотрел ей в спину, но никакой реакции не заметил. Он зажег сигарету со второй попытки. – Вчера после обеда из криминалистической лаборатории мне передали результаты исследования четырех стаканов с кухонного стола Анны Бетсен. На них и мои отпечатки. Я, очевидно, пил колу. Но никогда в жизни не додумался бы запивать ею вино. А один из винных бокалов оказался чист. И самое интересное, что в стакане из-под колы обнаружены следы гидрохлорида морфина, обычно именуемого морфием. Вам известно, как действуют большие дозы морфия, не так ли, фру Албу?
Она посмотрела на него. А потом медленно покачала головой.
– Неужели? – сказал Харри. – Полный коллапс и потеря памяти с момента приема, сильная рвота и головная боль после возвращения сознания. Иными словами, такие же симптомы, как при глубоком опьянении. И так же, как рогипнол, используется насильниками для усыпления жертвы. А нас изнасиловали. Всех. Не так ли, фру Албу?