— Эдриан Гирит. Одиннадцать лет. Ступень — человек. Стихии — Воздух... и Жизнь.
Несмотря на слова старика, про Свет я решил умолчать. Если спросит — скажу. А так... три стихии — это уже относительная редкость, не стоит чрезмерно привлекать к себе внимание. И так привлёк — он аж завис на мгновение, услышав мой возраст. Может, стоило соврать? Хотя, насколько я слышал, Обладатели и даже некоторые Заклинатели могут чувствовать ложь — вдруг он из таких?
— Диомеда Таубер. Пятнадцать лет. Ступень — человек. Стихии — Огонь и Смерть.
Я бросил слегка удивленный взгляд на Диомеду. Смерть? При этом она шла в Лон’Лай, но изначально не думала о путешествии в Тоскливые Холмы с Очагом, окрашенным Смертью? Странное совпадение. Хотя может быть, ей просто не к спеху развивать Сродство с ней, или чересчур трезво оценивала свои силы для путешествия туда в одиночку.
Старик, спрятав записи обратно в браслет, положил ладони на деревянные плашки и прикрыл глаза. Минута. Две. Три. Мы начали неловко переминаться с ноги на ногу: может быть, на этом прием закончен и надо уходить? Я даже успел сделать неуверенный шаг назад, когда гильдеец открыл глаза. Подтолкнув в нашу сторону плашки, он пояснил:
— Это ваши личные артефакты, по которым собратья смогут понять, что вы официальные Идущие. На них указаны ваши имена на случай утери, а также количество активных Мен. Видите четыре горящих иероглифа над именем? Это они и есть. При использовании Мены один из иероглифов гаснет. Активировать новую можно раз в два года в любом из отделений Гильдии, либо поучаствовав в любой Мене в виде наставника.
— А...
— Прочитать подробности вы можете в нашем уставе. В нашем городе он висит в холле «Сломанного посоха» — нашей гостиницы — и на входе в тренировочный полигон. Выйдя из Гильдии — вправо по набережной, первое и второе здание, соответственно...
— Мы хотим заключить Мену по созданию группы, — вмешалась, наконец, Диомеда. — Насколько я помню устав — это требует присутствия свидетеля из других Идущих. Мы бы были крайне благодарны, если бы вы выступили в этом качестве.
Старик, которому явно не терпелось от нас избавиться, нехотя кивнул:
— Не обязательно, но желательно... Ладно. Формат клятвы свободный? Слова хоть примерно знаете?
— Да.
— Ну так приступайте тогда, чего ждете?
Диомеда кивнула и торжественно повернулась ко мне:
— Клянусь Арбану, покровителю странников и Идущих, что в течение года буду защищать спину Эдриана Гирита, делить с ним пищу и трудности, сокровища и раны. Не предам, не брошу в битве, не подниму на него свой меч или иное оружие — если только он не сделает этого первым, или не попросит меня об этом. В том порукой моя честь, моя жизнь, моё имя. Мена, Арбан. Мена, Эдриан, — она подняла вверх свою пластину Идущего, демонстрируя, как один из иероглифов Мены перестал сиять легким небесно-голубым светом.
Я взял свою пластину и повторил клятву Диомеды. Вообще она вроде должна была быть более массивной и менее пафосной, похожей скорее на юридический документ, чем на то, чем она являлась — клятвой богу, ни больше, ни меньше. Но раз уж соратница решила совершить Мену в таком формате... ладно. Мне не сильно принципиально. А она вон, аж пышет плохо скрываемой радостью.
— Мена засвидетельствована, группа создана, — старик потер бровь в некоторой задумчивости, бросив странный взгляд на расправившую плечи Диомеду. — В таком случае, у меня к вам остался лишь один вопрос. Добровольный взнос.
— Добровольный?
— Поскольку в Гильдии Идущих рады всем, в том числе бедным и пока не способным заплатить за себя странникам, то взнос при вступлении не является фиксированным и даже обязательным, — старик возвел глаза к потолку, скучным тоном повторяя наизусть заученный текст. — Тем не менее, каждый индивидуальный артефакт имеет себестоимость около двух Мраморных монет, кроме того, каждому филиалу Гильдии требуются существенные суммы для того, чтобы функционировать, оплачивать содержание здания, гостиницы и полигона, а также платить зарплаты персоналу, который...
— Все-все, мы поняли, — торопливо произнес я.
Открыв системное окно, невольно поморщился, но переслал дряхлому вымогателю две Мраморных монеты. Черт с ним, артефакты, действительно, стоят денег.