— Крамаренко ко мне.
— Он в отъезде. С утра выехал в Янгишахар. Ваш заместитель в курсе.
— Черт знает что, — генерал стукнул по столу кулаком. — Тогда срочно вызовите Газиева.
— Секретарь парткома уже второй день болен. Жена его звонила, сказала, что у мужа грипп.
— Ладно иди, — устало вздохнул Якубов и задумался. — Что это значит? Почему Крамаренко вдруг воспылал любовью к разъездам. Да и Газиев заболел в самый неподходящий момент. Неужели поредела его «королевская рать»? Не может этого быть.
Но как ни тешил он себя мыслью о том, что «петросовский бунт» — это всего лишь глас вопиющего в пустыне, настроение большинства коммунистов на последнем партийном собрании выбило его из привычной колеи. Нужно было на всякий случай заручиться солидной поддержкой. Поэтому все эти дни, находясь в разъездах по высоким инстанциям, он лишь на короткое время показался в управлении, полагаясь на своего нового заместителя Алексея Сергеевича Матвеева, назначенного на эту должность всего два месяца назад. И, видимо, просчитался. В работе управленческого механизма, так хорошо им отлаженного, Якубов впервые за многие годы уловил сбои.
«Отпустил вожжи, — с досадой корил себя генерал. — И заместитель, кажется, пошел на поводу у смутьянов. Ну что ж, и на него управу найдем. Не таких обламывали». И в связи с этим вновь вспомнил Петросова.
Когда-то их считали друзьями. И не ошибались. Дружба эта была действительно искренней. Познакомились они давно в бытность свою молодыми офицерами, полными энергии, смелых замыслов и радужных надежд. Якубов был смел в суждениях, честен и настойчив в достижении цели. Уже занимая довольно высокую должность, беспощадно боролся со всякого рода правонарушителями, не взирая на лица. Однажды в его поле зрения попала группа высокопоставленных дельцов, которая за крупные взятки позволяла ряду хозяйственников безнаказанно обманывать государство, совершать хищения, маскируя их подделкой документов и приписками в отчетах. Но покровители эти занимали столь высокие посты, что он не решился действовать самостоятельно и доложил обо всем в вышестоящие органы, коим подчинялся. И тут впервые обжегся. Доклад его очутился в руках именитых взяточников, которые были подлинне́е Якубовских. В тот раз он имел крупные неприятности, но на должности сумел удержаться. Может быть, именно этот эпизод и повлиял на его характер и всю дальнейшую деятельность. Вернее всего, именно тогда Якубов решил больше так не рисковать. А чтобы жить всегда спокойно, самому заручиться подобными покровителями, а не «катить на них бочку».
Уже будучи начальником областного управления, он повел себя весьма рискованно. У него, как у ребенка зубы, начали «прорезаться» барские замашки. Вокруг Якубова закружились подозрительные личности, завмаги всех мастей, заведующие складами и оптовыми базами, словом, материально-ответственные «тузы». Его супруга стала появляться в людях в очень дорогих нарядах, блистая драгоценностями.
Нет, Якубов не опускался до «левых денег». Но он охотно пользовался «любезностями», которые в простонародье называют «блатом». И, конечно же, со своей стороны также оказывал блатмейстерам кое-какие «любезности» в рамках условно дозволенного, живя по принципу: «ты — мне, я — тебе».
Александр Николаевич не раз на правах старого друга старался предостеречь Якубова от опрометчивых поступков, говоря, что не к лицу в его положении поддерживать такие сомнительные знакомства, которые к добру не приведут. С тех пор для Якубова Петросов стал наипервейшим врагом.
Командировка Петросова неожиданно затянулась на три недели. Поначалу гостя с Востока руководство министерства встретило радушно, предоставило для ознакомления массу интересных и поучительных материалов, старалось, как говорится, «показать товар лицом». И, действительно, там было чему поучиться. Но когда перед отъездом Петросов откровенно высказал свои соображения по поводу показухи и погони за липовыми процентами и рассказал о подобных случаях в своем управлении, отношение к нему резко изменилось. Провожали Александра Николаевича сухо и на прощание намекнули, что в ревизии своей деятельности здесь не нуждаются, как, впрочем, и в советах. А заведенный порядок всех вполне устраивает, и не заезжему коллеге его менять.
Вернувшись домой, Александр Николаевич тут же засел за отчет о командировке. В нем он старался объективно осмыслить и оценить то, что увидел за эти три недели. Не сбрасывая со счетов солидный положительный опыт, накопленный его коллегами, Петросов резко критиковал их практику искусственного создания мнимого благополучия за счет, мягко выражаясь, пренебрежительного отношения к законам. Он с горечью признавал, что и в его управлении руководство зачастую поощряет, а иногда и прямо санкционирует подобные беззакония все с той же целью — выглядеть лучше, чем на самом деле.