Стало уже темно, и мы оказались каким-то образом в тылу у группы японцев. Решили ползком отходить к своей роте, но в это время беспрерывно велся оружейный и пулеметный огонь. Зашли в окоп и вдруг услышали недалеко от нас сдержанный стон. Подойдя ближе, увидели двух тяжело раненых наших товарищей. Мы их перевязали, положили к себе на спину и под огнем эвакуировали. К рассвету добрались в расположение наших частей.
Этот безыскусственный рассказ о героизме, мужестве, товарищеской верности лишний раз убедил меня, что с такими комсомольцами можно сделать передовой, образцовой всю организацию. Все дело лишь за нами, руководителями.
Вскоре наша часть получила боевой приказ.
Я срочно созвал членов бюро, рассказал им о приказе. Заседание длилось 12–15 минут. Для разговора времени не было. Все члены бюро немедленно вышли в подразделения, там собрали актив комсомола, рассказали задачу, поручили довести приказ до сознания каждого бойца.
Когда началось выступление, члены бюро находились в подразделениях. Я находился в роте, перед которой была поставлена наиболее ответственная задача.
К утру 21 июля мы заняли рубеж обороны. Нам предстояло повседневно вести разведку, обнаруживая огневые точки противника, изматывая его силы.
Я собрал комсомольцев-активистов роты и рассказал им о цели и значении разведки. Такую же разъяснительную работу проводили все члены бюро в других ротах. Наши активисты переползали из окопа в окоп и рассказывали об ответственной и почетной работе разведчика. К вечеру более десятка комсомольцев изъявило желание ходить в разведку. И вот с ночи 21 июля группа бойцов, во главе с заместителем политрука Промышленниковым и командиром отделения Колесниковым, начала каждую ночь ходить в разведку. И хотя зачастую приходилось вести разведку боем, они всегда приносили все новые и новые ценнейшие сведения о неприятеле.
Целый месяц — по 19 августа — наша часть находилась в обороне. Несмотря на то, что подразделения были чрезвычайно разбросаны, мы не ослабляли ни на один день политическое воспитание.
В окопах с группами по 3–4 человека проводились беседы о японской авантюре на границе Монгольской Народной Республики, о войнах справедливых и несправедливых, по вопросам текущей политики.
Распространенной формой массовой работы были также рассказы лучших бойцов о своем боевом опыте, о выполнении заданий командира, о действиях разведчиков.
Раз в шестидневку у нас проходили ротные комсомольские собрания. На собраниях обычно обсуждались заявления о приеме в члены ВЛКСМ, о рекомендациях в партию. За период боев мы приняли в члены ленинско-сталинского комсомола 23 товарища и 14 рекомендовали в кандидаты ВКП(б). Вновь принятые товарищи — Каребин, Богодухов, Вдовин, Кашлев, Гречаный и другие — в своих заявлениях обещали самоотверженно драться с врагами. И действительно, они на деле оправдали свои заверения, в боях с японцами показали чудеса храбрости и отваги.
Принятый в комсомол тов. Богодухов постоянно был примерным красноармейцем. Скромный, вежливый в обращении, дисциплинированный, он пятнадцать раз ходил в атаку.
Богодухов прекрасно овладел своим ручным пулеметом. Он стрелял из него не только лежа, но и на ходу. Крепко прижимая пулемет к груди, Богодухов подходил к японским траншеям и бил в упор по лежащему в траншее врагу.
Такими героями были все наши товарищи, принятые в комсомол в боевой обстановке.
Честно, на деле, в боях с врагом оправдали свои заявления и товарищи, которым мы дали рекомендации для вступления в ряды ВКП(б).
Подавший заявление в партию тов. Одинцов работал связным у командира роты. Бесстрашный комсомолец, он под ураганным огнем пробирался к взводам и четко передавал приказы командира роты. Четырнадцать раз вместе с бойцами ходил тов. Одинцов в атаку.
Иногда на бюро мы разбирали проступки отдельных комсомольцев. К этим вопросам мы подходили особенно серьезно, без торопливости. Какое-либо взыскание или даже замечание в боевой обстановке воспринималось комсомольцем в десятки раз острее, чем в мирных условиях. Поэтому мы не спешили с выговорами там, где без них можно было обойтись. Низовая комсомольская организация вынесла выговор тов. Маркитану за недисциплинированность. На бюро установили, что тов. Маркитан понял свои ошибки, в бою проявил себя хорошо. Ясно, что бюро не утвердило выговор, а по-товарищески побеседовало с Маркитаном.