Это оказалось довольно сложно. Министр иностранных дел Поль Бодуэн запросил командование флота относительно возможности защитить африканские колонии от английских атак. Ответ был неутешительным. Возможности отразить широкомасштабное вторжение не существовало в принципе. Но пока что подобного не приходилось опасаться, поэтому оставался шанс, использовав небольшие силы, помешать дальнейшим бескровным завоеваниям Свободной Франции. Для этой цели следовало иметь на юге сильную эскадру, которая воспрепятствовала бы просачиванию свободных французов, отогнав на 20 миль от берега британские транспорты и военные корабли. В угрожаемые районы следовало перебросить ограниченные воинские контингенты, чтобы обезопасить их на суше. Их можно было взять в сохранивших относительную верность северных колониях. Для усиления блокады французы могли ограничиться декларацией намерений, так как до сих пор англичане с ними соглашались. Но с другой стороны, они должны были показать Оси, что способны контролировать собственные территории.
Поэтому отношение французских верхов к происходящему было публично объявлено 4 и 5 июля, сразу после Мерс-эль-Кебира.
«Вследствие враждебного отношения британского флота атаковать любые британские военные корабли, захватывать и приводить во французские порты британские торговые суда».
На следующий день заявление было несколько смягчено.
«Не атаковать британские военные корабли в открытом море, но быть готовыми ответить силой на силу.
Всем британским кораблям и самолетам воспрещается приближаться менее чем на 20 миль к берегам Франции или французских колоний под угрозой атаки без предупреждения».
Последний приказ британское Адмиралтейство процитировало в собственных инструкциях. Поэтому обе стороны намеревались соблюдать указанные ограничения, чтобы избежать новых инцидентов. Для обеспечения безопасности колоний французам не требовалось как-то менять уже существующие инструкции.
Более того, события в Экваториальной Африке уже вынудили местные морские силы принять меры по ограничению британской активности в Среднем Конго и Габоне. Французы опасались, что готовится удар с целью захвата этих районов, так как были получены сообщения о начале регулярного патрулирования британских крейсеров с Южно-Атлантической станции, а также о событиях в Пуант-Нуар.
Перед тем как рассмотреть щекотливую ситуацию, возникшую здесь, требуется упомянуть о еще двух моментах, в которых французы были уязвимы для внешнего давления. Во-первых, Италию гораздо сильнее, чем Германию, беспокоила судьба французского флота. Так как большинство французских кораблей было сосредоточено в Средиземном море, итальянцы вполне резонно опасались, что этот флот вдруг снова оживет. Они упрямо требовали разоружения флота, но, как всегда, последнее слово осталось за немцами. Разумеется, Италия намеревалась воспользоваться слабостью Франции, как и Германия, но ее амбиции были довольно старыми — заполучить Тунис, Корсику, Ниццу. Эти довоенные требования сторонников Муссолини и были главной причиной вступления Италии в войну. Немцы утверждали, что Италия может приобрести только то, что захватила силой оружия, и это оставляло итальянцев буквально с пустыми руками. Поэтому им оставалось лишь ждать, когда представится новый повод оккупировать все эти территории.
Во-вторых, имелась третья сила, которая только и ждала, чтобы французы продемонстрировали свою беспомощность в Африке, — фашистская Испания. Хотя страна была истощена после долгой и кровопролитной гражданской войны, Гитлер все-таки не оставлял попыток втянуть ее в новый конфликт, убеждая, что с Британией вскоре будет покончено. Его планы захвата Гибралтара зависели от помощи испанцев. Однако возврат Гибралтара Испании был лишь одним лакомым кусочком, так как Испания давно зарилась на Французское Марокко.
Согласно условиям Алжирского договора 1912 года, Марокко было разделено на 2 протектората: маленький северный анклав под управлением Испании и основную территорию страны, отошедшую к Франции. Но в этом договоре имелся важный пункт. Если Франция окажется неспособной защищать протекторат по причине слабости или нежелания, Испания имеет законное право занять его. В середине 1940 года Испания находилась в прекрасном положении, чтобы предъявить свои права на эту добычу.