Над гаванью действительно стояла дымка, однако вне зависимости от того, остались французские корабли в гавани или ушли, сообщение, полученное Сомервиллом, было недвусмысленным. Это потом признал сам адмирал:
«В 9.23, когда «Ринаун» находился в точке 32°20′ N, 10°30′ W, разведывательный самолет сообщил, что в гавани Касабланки замечены 3 крейсера и 3 эсминца. Возможно, там находятся и другие корабли. Поэтому я повернул на северо-восток, чтобы встретиться с 3 дополнительными эсминцами («Хотспур», «Энкаунтер», «Уишарт»), которым я ранее приказал следовать курсом 220° со скоростью 16 узлов.
Я сообщил Адмиралтейству в радиограмме от 1109/12, что намереваюсь патрулировать между мысом Бланко и Агадиром, двигаясь на юг ночью и на север днем. Самый близкий к берегу эсминец будет располагаться на расстоянии 20 миль от него. Я также сообщил, что погода препятствует дозаправке в море, поэтому, если она не улучшится, 2 моих эсминца будут вынуждены прекратить патрулирование вечером следующего дня, а третий еще через сутки».
Первыми двумя были «Велокс» и «Видетт», третьим «Гриффин».
Сомервилл выбрал именно такой вариант патрулирования лишь потому, что счел информацию о присутствии Соединения Y в Касабланке, полученную от Норта, совершенно достоверной. Мы знаем, что это сообщение было абсолютно неверным. Почему же оно было отправлено?
Мы можем обнаружить объяснение в боевом дневнике 202-й эскадрильи. В 6.40 «Лондон» К-6930 вылетел из Гибралтара, чтобы выполнить просьбу Сомервилла о проведении разведки в Касабланке, «чтобы выяснить, находятся ли в гавани французские корабли, обнаруженные 11 сентября». Этот самолет вернулся в 11.25, а его сообщение, полученное Сомервиллом в 9.23, гласило, что присутствие Соединения Y «подтвердилось».
В тот же день в 13.00 вылетел еще один «Лондон» К-5908. Он вернулся в 20.00, и его донесение также «подтвердило» присутствие французской эскадры.
Таким образом, у Сомервилла и далее Черчилля, Паунда и командиров операции «Менейс» создалось впечатление, будто Соединение Y все еще стоит в Касабланке. А в действительности оно уже давно шло на юг к Дакару. Паунд и Адмиралтейство решили не давать распоряжение «Арк Ройялу» и крейсерам, приданным Соединению М, задание перехватить французов, хотя в это время британская эскадра находилась гораздо южнее и могла сделать это без труда. «Арк» мог поднять самолеты-разведчики, но ведь ему сообщили, что французы застряли в Касабланке. Несколько дней спустя Сомервилл написал:
«Следует напомнить, что воздушная разведка из Гибралтара сообщила, что эти корабли простояли в порту весь день 12 сентября. Последующий опрос пилотов и наблюдателей показал, что они не сумели точно опознать корабли. Если бы это было известно утром 12 сентября, тогда «Ринаун», вероятно, смог бы перехватить французов, продолжая следовать на юг».
Хотя этого не произошло, Адмиралтейство могло приказать Соединению М сделать это. Отсутствие точной информации у адмирала Норта и Адмиралтейства имело плохие последствия, но винить в этом Адмиралтейство не следует. Нам также известно, что французы в Касабланке знали о присутствии Соединения М. Поэтому адмирал Бурраге был серьезно встревожен и даже изменил свои последующие планы.
Адмирал Сомервилл, совершенно не подозревая, что с каждой минутой расстояние между ним и его противником увеличивается, во второй половине дня 12 сентября следовал на север. В 13.30, находясь в точке 33°05′ N, 9° 40' W, он встретился с прибывшими из Гибралтара эсминцами Леймана, после чего вся эскадра снова повернула на юг. Вечером 11 сентября Сомервилл отдал общий приказ своему соединению:
«Для вашей информации:
Французская эскадра, которая прошла через Гибралтарский пролив, этим утром прибыла в Касабланку. Мы имеем инструкции поддерживать контакт с ней. Если они направятся в Дакар или порты Бискайского залива, мы должны сообщить, что не можем допустить такого передвижения. В случае необходимости мы используем силу».