— Ясно.
— Пошли, — скомандовал Алексей и вдруг повернулся на раздавшийся позади шорох. — Стой! Кто это?
— Это я, Алеша, — раздался из темноты несмелый голос Чернышева. — Я давно здесь. Еще раньше вас пришел.
— Но ведь мы договорились, что ты останешься дома… — сердитым шепотом начал Ардо.
— Это вы между собой договорились, — так же сердито зашептал Чернышев. — Договорились и решили большинством. Я все равно не согласен. Я тоже с вами пойду.
— Ну, знаешь, за это…
— Ладно, ладно, — потушил страсти Алексей. — Не оставлять же его здесь. Значит, Алим и ты, Ардо, — на тропу, на кладбище, а я, Аширмат и Ваня — к мечети. Пошли!
Пять темных фигур подошли к подножию холма. Двое пошли налево, к могилам, трое — направо, к мечети. Рядом с Алексеем шагал торжествующий Чернышев, сжимая в руке увесистую ручку от кетменя.
Когда Саид Мухамедов вошел в Бустон, было уже десять часов вечера. Студент, не торопясь, прошел по улицам притихшего, затаившегося, но не спящего селения, вышел на центральную площадь перед правлением колхоза и повернул направо, к чайхане.
Необычен был вид чайханы в этот вечер. Не слышно было веселого смеха, не звенел дутар, не звучали песни, не стучали косточки домино, никто не склонялся над шахматной доской. В небольшом помещении чайханы, переполненном народом, стояла тишина. Лица людей были сумрачны. Необычным было и то, что, несмотря на холодную ночь, одно из окон в стене, выходившей в сторону кладбища, было широко открыто.
Мухамедов окинул взглядом помещение.
В самой дальней части чайханы сидели на высоком помосте, застланном ковром, ворошиловцы и краснооктябрьцы — строители канала.
Как раз около ворошиловцев было открытое окно, а за ним невидимый в темноте холм с кладбищем и мечетью. Мухамедов сразу же отметил, что только приезжие строители канала сидели на этом помосте. Местные жители, в основном старики и женщины, старались держаться подальше от окна.
Левую половину чайханы целиком заняли женщины. Все — в паранджах. Правда, у большинства волосяные сетки были накинуты на голову.
«И то хорошо, что хоть в чайхану пришли, а не в мечеть со страху побежали», — усмехнулся про себя Саид, но тут же сообразил, что, собственно, радоваться-то нечему. Старики и женщины, наверное, первым делом кинулись бы в мечеть, но она была расположена в середине селения, окружена густыми зарослями карагача и до нее крики с кладбища не донеслись бы.
«Значит, кто-то посоветовал людям собраться именно здесь», — подумал Мухамедов и внимательно присмотрелся к группе стариков, сидевших на самом удобном месте — в центре помоста. Рядом с одним из них лежала большая книга в темном кожаном переплете. «Мулла кишлачный, наверное, — подумал Саид. — Коран притащил с собой. Читать хочет. Ну, это мы еще посмотрим».
— Пожалуйста, пожалуйста, товарищ десятник! — окликнули Мухамедова с помоста, где сидели ворошиловцы. — Проходите сюда.
— К нам, товарищ Мухамедов!
— Подсаживайтесь, товарищ десятник!
— Братец Саид! — громче всех кричал кетменщик Мирсаид из ворошиловской бригады. — Сюда прошу. Чай хороший, горячий, заварен крепко, густой, как шурпа, сладкий, как халва! Садитесь!
Мухамедов уселся рядом с Мирсаидом, к нему тянулись десятки протянутых рук. А Мирсаид уже подавал пиалу, налитую до половины терпким и горячим зеленым чаем.
Взяв пиалу, Саид, не торопясь, отхлебнул из нее два глотка и, поставив на ковер около себя, весело и громко спросил, обращаясь к ворошиловцам:
— Вы что, товарищи, сидите, словно на похоронах? Почему нет ни песен, ни шуток? Что случилось?
— У нас ничего не случилось, — ответил так же громко Мирсаид. — Мы целый день честно трудились на канале, выполнили дневную норму, вы это сами видели. А к ударникам никакая беда подступиться не смеет. Сейчас сидим, отдыхаем, потом послушаем могильное радио — и спать пойдем!
— Не богохульствуй, сумасшедший! — донесся из кучки стариков сердитый возглас. — Не богохульствуй!
Мухамедов был уверен, что это крикнул старик, который пришел в чайхану с кораном. Однако он сделал вид, что ничего не слышит и, обращаясь к Мирсаиду, с улыбкой отвечал:
— Ну, пожалуй, с могил мы не дождемся умной радиопередачи. Лучше послушаем передачу из Москвы или из Ташкента.
Поднявшись, Саид прошел в угол, где на небольшом столе весело поблескивал полированным корпусом новый приемник. Осторожно повернул регулятор настройки. В репродукторе раздался сухой треск, затем звонко запела морзянка, Саид еще немного повернул регулятор, и глуховатый голос диктора объявил, продолжая, видимо, начатую передачу: