— Слушай, упрямая девчонка! Завтра мы едем в Шахимардан! Послезавтра ты будешь женой ишана! Как я решил, так и будет. А чтобы кончились у вас здесь ночные разговоры, сейчас запру тебя на замок. Так у тебя скорее дурь-то из головы вылетит. Посидишь под замком — одумаешься. Не одумаешься — плети попробуешь.
И уже в дверях закончил:
— И кузнечонка своего ты больше не увидишь. Не вернется он в Ширин-Таш. А когда вернется, поздно будет. Со святым ишаном не поспорит. Голову-то сразу отвернут.
Тургунбай перешагнул через порог, плотно закрыл дверь, накинул щеколду и запер комнату дочери тяжелым амбарным замком.
Сунув ключ в карман, он с минуту постоял, чтобы успокоить клокотавшую в груди ярость, а затем, повернувшись, медленно зашагал прочь.
Навстречу ему со двора спешил Баймурад.
— Хозяин, к вам гость пришел. Вас ожидает уважаемый мулла Гияс, — сообщил он Тургунбаю.
Старик торопливо направился к террасе, приказав Баймураду подать чай и угощение.
В прохладной комнате, усевшись на застланном коврами полу, Тургунбай и мулла Сеид Гияс вначале пространно, по обычаю, расспрашивали друг друга о здоровье, о благополучии. Наконец, прочитав молитву и отправив в рот первый кусок белой чудесно выпеченной лепешки, мулла Гияс осторожно, исподволь приступил к интересовавшему его разговору.
— Когда же вы намерены отвезти свою прекрасную дочь к высокочтимому хранителю святилища Шахимардана, ишану Исмаилу Сеидхану, да продлит всемогущий аллах его благочестивую жизнь? — медовым голосом осведомился он.
— Завтра вечером думаю выехать, — самодовольно ответил Тургунбай.
— Великое счастье выпало вам на долю, уважаемый братец Тургунбай, — почти пел от избытка высоких чувств мулла Гияс. Он даже, сладко улыбаясь, закрыл глаза и сделал головой и руками несколько плавных движений, показывая, какое это счастье быть родственником такого человека, как ишан Исмаил Сеидхан. — Конечно, ваша прекрасная дочь, я не сомневаюсь, является совершенством всех совершенств, но мало ли красивых девушек в Ферганской долине?! В том, что выбор святого ишана Исмаила пал именно на вашу дочь, я со всей очевидностью вижу указующий перст всевышнего.
Не в силах скрыть довольной улыбки, Тургунбай молча кивал головой. В то же время он соображал про себя: «Что-то петух бесхвостый очень сладко поет. Видимо, просить чего-нибудь собирается».
А мулла Гияс все заливался соловьем.
— И ведь как удивительно все происходит согласно божьему предначертанию, дорогой братец Тургунбай. Превеликая мудрость всевышнего, указав на скрывающийся в вашем доме цветок, достойный украсить жизнь святого, в то же время открыла нам очаг скверны, блуда и безверия. И все это в одном доме. Вот это поистине достойно удивления.
Тургунбай подскочил, как ужаленный. «Что говорит эта старая обезьяна? — подумал он. — Не анаши ли накурился и теперь городит невесть что». И голосом, в котором уже слышались раскаты нарастающего гнева, Тургунбай спросил муллу Гияса:
— Что это ты, святой отец, наговорил. Какой это очаг блуда вы нашли в моем доме?
Но мулла не испугался грозного тона хозяина. Он улыбнулся еще слаще и, понизив голос, спросил, наклонившись к самому плечу Тургунбая:
— А разве вам, почтенный братец Тургунбай, неизвестно, что ваша работница, слепая Ахрос, находится в развратной и богопротивной связи с вашим же работником Джурой? Неизвестно? Да?!
Тургунбай опешил. Он не ожидал, что придуманная им сплетня через несколько часов вернется обратно в виде достоверной истины. А мулла, приняв молчание хозяина за растерянность, продолжал:
— И разве вам неизвестно, почтенный братец Тургунбай, что ваш батрак Джура вчера вечером в чайхане в кругу таких же, как он, оборванцев, вел дерзкие богопротивные речи и призывал народ брать пример с русских. Разве это вам неизвестно? А?!
Теперь Тургунбай испугался. В том, что селение поверило пущенной им сплетне, не было ничего страшного. Это даже к лучшему. Он может прогнать слепую Ахрос, не уплатив ей ни копейки. Но если Джура действительно говорил то, о чем поведал ему мулла Гияс, то это опасно. Дело может дойти до Исмаила Сеидхана, и неизвестно, как посмотрит ишан на то, что в доме его будущего тестя живут блудница и крамольник. Надо действовать быстро и решительно. Тургунбай внимательно посмотрел на муллу Гияса. «Союзник или враг, — соображал он. — Да, конечно, союзник».
— Вы меня прямо поразили, святой отец, — начал он. — Клянусь всевышним, мне ничего об этом неизвестно. Да и откуда я мог знать?! Ведь это вас аллах наградил даром знать и предугадывать то, что скрыто в сердцах людей.