Захлопнув за собой дверь, Турсуной крепко заперла ее на засов. «Лучше сама… Лучше сама…» — лихорадочно шептали ее губы. Она металась по комнате, хватая руками все, что попадалось под руку. Но все это не годилось для задуманного. «Даже голову о стену не разобьешь! — Стены глиняные, только измучаешься». И в эту секунду девушка вспомнила о ноже, принесенном отцом вместе с дыней.
В потемках, на ощупь, она нашла нож.
А в двери ломился Тургунбай.
— Дочь, отвори, — услышала она голос отца. — Открывай, тебе говорят! Все равно никуда не денешься! Сейчас в Шахимардан поедем. Открывай, а то двери вышибу!
Дверь затрещала под яростным нажимом. Еще минута… Турсуной ударила себя ножом в грудь. Страшная боль пронзила все ее тело, и она упала, грудью вперед, на рукоятку ножа. Последнее, что она услышала, — был торжествующий вопль муллы Гияса:
— Во славу аллаха милостивого, милосердного! Сегодня мы, правоверные, вырвали плевелы, посеянные дьяволом в прекрасном саду ислама. Мир с вами!
Бой у старого мазара
Отряд Лангового попал в ловушку. Путь на Фергану был отрезан. Ущелье, по которому Ланговой рассчитывал выйти из гор, захватила шайка курбаши Курширмата.
Басмачи неожиданно обстреляли головной дозор отряда. Потеряв двух человек, дозор спешился, залег и начал отстреливаться. Меткий огонь красноармейских винтовок и ручного пулемета охладил пыл кинувшихся было в атаку басмачей. Банда откатилась обратно в глубину ущелья. Но о продвижении вперед нечего было и думать: в отряде осталось не более двадцати сабель.
Красноармеец Тимур Саттаров, коренастый и широкоплечий юноша, примчавшийся из головного дозора, подскакал к командиру отряда Ланговому и доложил:
— Ущелье занято, товарищ командир! Совсем занято! Прямо идти — ничего ни выйдет. Везде басмачи… Обходить надо.
Тимур Саттаров не более полугода назад стал конником в красной кавалерии, дравшейся с басмачами в Туркестане. Но эти полгода были для юноши хорошей школой.
Сын сельского кузнеца, добровольцем пришедший в Красную Армию, Тимур был одним из лучших бойцов в отряде Лангового.
Ланговой молча выслушал донесение связного. «Обходить? По воздуху, что ли? Басмачи наверняка перерезали и верхнюю часть ущелья…» Но вслух Ланговой сказал совсем другое:
— Что ж, будем обходить. Поезжай обратно. Передай дозору приказ: удержать занятые позиции во что бы то ни стало. Вести наблюдение. Обо всем докладывать. Понял?
— Так точно, товарищ командир! Все понятно, — старательно выговаривая русские слова, ответил Саттаров и, круто повернув коня, ускакал.
— Козлова и Джуру ко мне! — приказал Ланговой.
— Козлова и Джуру к командиру! Козлова и Джуру к командиру! — пронеслось по цепочке всадников. Отряд растянулся по узкому каменному карнизу, который в этом месте нависал над берегом горной речки.
Ланговой соскочил с коня, присел на камень, развернул карту.
Густо заштрихованный коричневыми линиями лист только в верхнем правом углу радовал глаза светлой зеленой краской. Там была долина, благословенная Ферганская долина!
Наискосок через лист бежали две извилистые голубые линии. Примерно около середины листа они соединялись и прихотливо взвивающейся голубой полоской сбегали к правому краю карты в приветливую зелень долины. Карта рассказывала о двух небольших горных речках, сливающихся в шумную и бурную реку.
В том месте, где соединялись голубые линии, на карте была обозначена небольшая горная долина, по существу котловина, образовавшаяся от соединения двух нешироких ущелий, по которым текли эти речки. В котловине, как об этом говорила карта, было расположено небольшое горное селение. Ниже котловины ущелье снова становилось узким. Как раз это место на карте внимательно разглядывал Ланговой. Именно здесь, в самом узком месте, ущелье было перерезано бандой Курширмата.
Поредевший в боях, утомленный походами отряд Лангового находился сейчас недалеко от окраины горного селения, у самого входа в ущелье.
«Лобовой атакой нам здесь не прорваться! — размышлял Ланговой. — Попытаться пройти через распадок в соседнее ущелье? По распадку дороги нет, но пробраться все-таки можно. Только ведь и там, наверное, басмачи. Вот черт! Трудное положение получается!»
В последних боях Ланговой почувствовал, что Курширмат изменил тактику, стал действовать умнее. А затем Ланговому стало известно, что, хотя командиром банды считается курбаши Курширмат, на самом деле за его спиной орудует кто-то другой, — опытный в военных делах человек.