— Ну, чего уставилась, бесстыдница? Разве можно гололицей перед мужчинами стоять! Иди к себе!
Девушка опрометью бросилась на женскую половину дома.
— Зачем мы понадобились вам, Тургунбай? — низким хрипловатым голосом спросил Саттар после взаимных приветствий. Кузнец был удивлен тем, что обычно хмурый и суровый, Тургунбай сегодня прямо-таки сиял от доброжелательности.
— Сюда, сюда, — распахивая дверь в комнату для гостей, проговорил Тургунбай. — Здесь прохладнее. Чай сейчас принесут.
— За угощение спасибо, только некогда нам, — пробасил Саттар. — Работа не ждет.
— И много у вас сейчас работы? — полюбопытствовал Тургунбай.
— Не очень много, но все же есть. Без дела не сидим, — ответил Саттар, усаживаясь на ковер. Рядом с ним, только чуть-чуть позади, сел Тимур.
— Ай-яй-яй! — покачал головой Тургунбай. — Что же я-то делать буду?! Я как раз хотел попросить тебя, братец Саттар, об одной услуге. За ценой я бы не постоял.
— Какую же это услугу может оказать ничтожный кузнец Саттар почтенному Тургунбаю? — неторопливо спросил кузнец.
Тургунбай опасливо взглянул на собеседника. Кто знает, что на уме у этого кузнеца? Говорит как будто почтительно, а в словах все же есть что-то такое, что легко можно принять за насмешку. Но лицо Саттара было серьезно и выражало только спокойное внимание.
— Дело вот в чем, дорогой Саттар, — заговорил Тургунбай. — Я заказал в Турт-Агаче Усто-Байраму три арбы. Еще на той неделе Усто-Байрам известил меня, что арбы готовы. Но туртагаческий кузнец умер нынешней весной и арбы оковать некому. Да и кто лучше тебя сделает эту работу! Ты мог бы поговорить со вдовой кузнеца из Турт-Агача и в его кузнице оковать мои арбы?
— Покойного Шамурада я знал хорошо, — задумчиво проговорил Саттар. — Думаю, что жена Шамурада даст мне ключ от кузницы. Да вот беда, работы у меня сейчас порядочно. Разве ночь поработать? — И кузнец вопросительно взглянул на сына. Тимур молча пожал плечами, выражая этим свое согласие с любым решением отца.
— Конечно, конечно, поработайте ночью, — начал уговаривать кузнеца Тургунбай. — Если у тебя нечем хорошо осветить кузницу, я прикажу дать один мой фонарь, их у меня три. Даже два дам, сам с одним обойдусь. Ночь поработайте, а утром поезжайте в Турт-Агач. Арбы мне позарез нужны. Вдвоем со своим сыном-молодцом вы быстро их окуете. За ценой я не постою.
Вскоре, прельщенный большой ценой, а Тургунбай действительно не поскупился на деньги, Саттар согласился выехать на неделю в Турт-Агач, тем более что Тургунбай оплатил всю работу вперед.
Шагая рядом с отцом из дома Тургунбая, Тимур после долгого молчания проговорил:
— Почему этот старый шакал вдруг стал таким ласковым и щедрым? Он, по-моему, что-то задумал, отец?
— Да, — раздумчиво протянул Саттар, — сегодня Тургунбай был совсем не похож на Тургунбая. Это неспроста.
— Отец, мне не хочется сейчас уезжать из дома, — нерешительно проговорил Тимур. — Не по душе мне ласковость Тургунбая.
— Эх, сынок, и мне не по душе. Да что поделаешь?! Жить-то надо! Матери обувь надо справить. Да и у тебя халата на зиму нет.
Тимур ничего не ответил отцу. Старый Саттар был прав. Отец с сыном молча дошли до кузницы.
Неказистая была у Саттара кузница. Большую половину ее занимали горн и огромный карагачевый чурбан с укрепленной на нем наковальней. В одном углу был свален различный железный хлам: старые лемеха, проржавленные лопаты, обломки топоров и кетменей. В другом — чуть не до крыши грудился хрусткий древесный уголь. И стены, и потолок были обильно покрыты сажей, свисавшей с потолочных жердочек жирной бархатистой бахромой.
И все же, несмотря на внешнюю неказистость, кузница Саттара была, пожалуй, самым людным местом в Ширин-Таше.
В этом отношении с ней могли поспорить только мечеть и чайхана.
К вечеру в кузнице у Саттара всегда собиралось много народу. Кто приходил для того, чтобы забрать отданный в починку серп или лемех, кто приносил что-нибудь исправить, но большинство заходило просто так, посидеть, поговорить, узнать новости и самому поделиться своей бедой или радостью. Всему кишлаку было известно, что Саттар-кузнец не откажет человеку в совете, а годы показали ширинташцам, что советы Саттара были всегда полезными и правильными.
Односельчане рассаживались возле стен, прямо на земле, примащивались на обломках старого железа, и беседа, то тихая, неслышная, то переходившая в яростный спор, тянулась часами под буханье тяжелого молота Саттара и надсадные вздохи старых дырявых мехов. Конечно, среди посетителей кузницы не было богатых людей. Они побоялись бы испачкать свои дорогие халаты в кузнечной саже. Да и о чем им было говорить со старым кузнецом? Не совета же просить! А послать в починку поломанный лемех или мотыгу они могли и с работником.