Пули выбили искры из брони, оставляя на ней чёрные короткие росчерки, за которой они с Борисом и ещё десяток бойцов, укрывались. Дизельные выхлопы тёмными шлейфами стелились за грохочущими танками.
Главное – не застрять на колючей проволоке, тогда ты станешь совсем беззащитным.
Вот уже были видны черные каски немцев. И их кричащие лица. Вот один пытается срочно перезарядить пулемёт, а другой ему помочь, но слишком поздно: справа и слева красноармейцы уже прыгают в траншею, и начинается рукопашный бой. Не успевшие зарядить MG-42 немцы падают сражённые очередью из ППШ Ивана.
Вот Борис прыгает вниз и с какой-то лёгкостью отбрасывает выскочившего на него немца и тот с хрустом врезался в противоположную стену траншеи.
Короткая очередь и очередной немецкий оккупант падает как подкошенный, не успев выстрелить первым. Другой немец замешкался, и взведённая граната, отскочив от стены, упала прямо ему под ноги. Земля вперемешку с чем-то красным сыпется сверху на красноармейцев.
Над ними, обрушивая комья земли, пролетаю танки, и бегут в наступление солдаты их полка. Над их головами опять забил пулемёт, вокруг раздавалась стрельба, грохот работающих дизелей, обрывистые команды на немецком, и разухабистый русский мат. Пули свистели, уносясь в пустоту, так и не встретив свою жертву..
Прикрывая друг друга, они продвигались вдоль немецкой траншеи, ведя короткие перестрелки, или вступая в рукопашные стычки с противником. Что-то промелькнуло, какая-то тень рванулась вперёд, туда, где не было своих, а были враги. Иван не успел разглядеть, что это было.
Что-то брызнуло, раздался звук рвущейся ткани и беспорядочная стрельба. Запыхавшийся Иван обернулся, чтобы посмотреть, как там Борис – тот стоял в паре шагов позади и тоже смотрел вперёд по ходу траншеи. От его болезни казалось не осталось даже следа, разве что бледность никуда не исчезла.
Он прошёл вперёд, держа оружие наготове. Иван последовал за ним. За очередным поворотом траншеи ему открылась картина полнейшей мяcoрубки, словно бы по группе солдат прокатился взбесившийся комбайн. Кругом валялись куски разорванной человеческой плоти вперемежку с остатками обмундирования. А ещё чуть дальше виднелся вход в укреплённый блиндаж, в котором засело десятка полтора эсэсовцев, если судить по окpoвавленным обрывкам разбросанной кругом формы.
Эсэсовцы, да, небось те самые, что прибыли на днях в качестве подкрепления. Только, что же их так разорвало? По валяющимся в буро-красной грязи частям тела было сложно сказать, сколько их здесь было всего, но какая-то часть точно засела дальше, по ходу траншеи.
Фашисты выдали несколько очередей в сторону Бориса и Ивана, от чего им пришлось укрыться за поворотом. Пули ударили по деревянным стенам, выбивая щепу и землю. Запахло жжёным деревом.
Иван видел, как Борис стал что-то нашёптывать и часто-часто дышать. Он напрягся словно натянутая стрела, а потом какая-то тень снова метнулась вперёд, а за ней рванул Борис, всего в несколько прыжков преодолев расстояние до блиндажа.
- Scheiße!!! – только и смог выкрикнуть эсэсовец, прежде чем неизвестная сила будто воронка водоворота стремительно увлекла его и других немцев внутрь блиндажа.
Хаотичные выстрелы, взрыв гранаты, крики на немецком. Проклятия, ругательства, вопли ужаса. Тишина.
Даже на фоне продолжающейся стрельбы и прочего шума боя, Ивану показалось, что вокруг стало невообразимо тихо. Другие звуки словно бы отсутствовали, ведь всё важно произошло в блиндаже.
Жуткое ощущение чего-то неправильного захватило разум Ивана. И это на фоне творящегося вокруг! Ведь что может быть более неправильным и противоестественным человеческой натуре, чем война, чем убийство себе подобных. Но сейчас… это было что-то ещё более жуткое. Что-то не из… этого мира… потустороннее.
Иван держал наготове свой ППШ и осторожными шагами продвигался к входу в блиндаж, где ещё несколько минут назад, засели вооружённые до зубов немцы. Он даже забыл о том, что на него могут напасть со спины. Мир сконцентрировался буквально до окружности в пару метров вокруг него.
Борис вышел из блиндажа, вытирая лицо рукавом шинели, который был буквально полностью пропитан кpoвью. Впрочем, что там шинель, он весь был в кpoви с налипшими на форму ошмётками кожи, мяса и ухожилий.
Лицо Бориса, бывшее до недавнего бледное, практически землисто-серое, сейчас обрело здоровый румянец. Он выглядело как никогда хорошо, если не считать красных разводов на скуле, которые, тем не менее, исчезали прямо на глазах. Как и кровь, которая впитывалась егой кожей словно губкой.