Максимов вздохнул.
- Странное, конечно, отношение к работникам, - раздался низкий звучный голос Ирины Юрьевны. - Я тоже педагог, и руковожу коллективом. Правда, не таким большим, но зато женским, а это своя специфика. Но такое...
- Игорь Анатольевич был в командировке, он бы этого не допустил, - Виктория тут же бросилась на его защиту.
- И всё же я чувствую себя виноватым, Виктория Сергеевна. Нина Васильевна рассказала мне всё. Спасибо вам, вы успевали ещё и за меня там биться. И держались прекрасно, с достоинством.
- Это похоже на систер. Справедливость - наше всё, - улыбнулся Иван.
- Значит, категорически нет? - Максимов посмотрел на Викторию.
- Абсолютно категорически, Игорь Анатольевич. Буду пробовать себя на каком-нибудь новом поприще.
- Тогда проводите меня, пожалуйста, Виктория Сергеевна! - он поднялся.
- А как же пельмени, Игорь Анатольевич? - заволновалась Лидия Петровна. - Сейчас уже варить будем.
- Спасибо, - он улыбнулся. - Аппетита совсем нет. Может, от командировки ещё не отошёл.
...Они вышли за ворота, в синие сумерки. На неожиданно ясном небе рассыпались миллионы звёзд. Чувствовалось, что весна не за горами. Виктория застегнула куртку и набросила на голову капюшон.
- Второй день не могу прийти в себя, - попытался улыбнуться он. - Утром вчера ждал-ждал у остановки... Ещё не виделись так давно. Подумал, расписание изменилось. Приехал в универ, а там Нина Васильевна с новостями. Хорошо, Степаныча не было вчера. Я бы его убил, наверно. Это сейчас хоть немного отдышался.
Виктория молчала. Она не знала, что говорить. Максимов странно смотрел на неё.
- Виктория Сергеевна! Что я теперь должен делать и как жить без вас?
Она указала глазами на небо:
- Вы же космический мужчина. Смотрите в небо, держите связь.
- Я не шучу, Виктория Сергеевна.
- Я тоже. Игорь Анатольевич, - она вздохнула, заволновалась. - Не думайте, что я глупая или слепая. Я давно всё знаю и понимаю. Но...
- Что "но"? - не выдержал он.
- Вы не знаете всего обо мне, есть причины, по которым я не могу...
- Ну так расскажите! - горячо сказал он и схватил её за плечи. - А там уж решим!
- Не могу, - она покачала головой, испуганно глядя в его глаза. - Не время и не место.
- Виктория Сергеевна! Это неправильно! Мы не можем вот так взять и разбежаться в разные стороны! Я не могу! А вы?
- Я пока не вижу другого исхода ситуации, - она умоляюще смотрела на него. - Я не могу ничем помочь... Мне нечего вам дать, нечего предложить...
- Совсем - совсем?
Он отпустил её. Снял очки, убрал в карман. Виктория впервые видела его без очков. Довольно большие глаза. Серые, но не дымчато-серые, а блестящие. Сейчас в них отражались звёзды и плескалось отчаяние. Казалось, оно вот-вот выплеснется на неё, Викторию.
- Совсем, Игорь Анатольевич.
Он несколько секунд пристально вглядывался в её глаза.
- Прощай, - он снова схватил её за плечи, прижал к себе и поцеловал.
Викторию словно молнией ударило, импульс прошёл от макушки до пяток. Несколько секунд она боролась с головокружением, потом крикнула "Игорь!", бросилась за ним, но машина мигнула фарами, резко взяла с места и моментально скрылась за поворотом их улицы.
...Растерянная Виктория вернулась в дом. Там уже вовсю варили пельмени. Аппетит пропал. Хорошо, что никто ни о чем не спрашивал её. Какие они всё же хорошие! Всё понимают.
- Вика, - сказала за ужином Ирина Юрьевна, - ты говорила о новом поприще. У тебя хороший педагогический опыт, и ты наверняка изучала педагогику и психологию, хотя бы общие. Может, хочешь работать с дошкольниками? У нас открыта вакансия. Подумай. Мы работаем по специальной методике. Курсы две недели, и вперёд?
- Спасибо, я подумаю, Ирина Юрьевна. Никогда не работала с детьми, всегда со студентами.
- Соглашайся, - сказала Катя. - Дети - это прекрасно. Они заряжают энергией, позитивом, добавляют сил. Я по выходным подрабатываю иногда, провожу занятия.
Виктория кивнула, а Ванька бросил на неё встревоженный взгляд.
..."Здравствуй, дорогая! Не теряй меня, пожалуйста! Я пропаду на неопределенный срок. Сейчас всё очень плохо. Я не собеседник пока. Мне нужно это пережить в одного. Восстановлюсь и вернусь, если захочешь говорить со мной. Не волнуйся, склонности к саморазрушению у меня нет, иначе бы сделал это давно. До связи! Обнимаю!".
"Я буду ждать столько, сколько нужно, Егорушка. Восстанавливайся и береги себя! Целую!".
В понедельник Виктория поехала в детский центр, знакомиться. Со среды начались курсы, и уже в конце февраля она приступила к новой работе: воспитателя в группе для детей 4 - 5 лет. Она снова изменила свою жизнь, и ни капли не жалела. По выходным они вместе с Катей проводили в центре дополнительные занятия; туда приводили разных детей, даже совсем маленьких, и особенных. Катя оказалась права: дети очень помогали жить и сохранять боевой настрой. Виктория узнала, что такое безусловное обожание, - её подопечным было всё равно, какие у неё татуировки, какая прическа, и как она живёт. Им нужны были лишь её доброта, тепло и улыбка.