— Доброе утро, милая, — в комнату снова зашла Эстер.
Вестфилд посмотрела на нее пустым взглядом и опустила голову.
— Не хочешь со мной поздороваться?
— Нет.
— Не любишь свою бабушку? — присев, с ухмылкой спросил та. — Мы ведь одна семья.
— Моя семья не стала бы запирать меня в подвале и накачивать непонятной жидкостью, как подопытную мышь, — Мия тяжело вздохнула. — Что ты делаешь?
— Это все ради тебя. Я хочу помочь тебе, наказав всех мерзавцев, которые заслуживают гореть в аду, а не ходить по земле, — Эстер поднял голову Мии за подбородок и улыбнулась. — Но чтобы нам это осуществить, ты должна быть сломлена, должна понять, что никто из них не значит для тебя ничего. Они предали нас, сделали больно и бросили страдать…
— Они моя семья, — сказала Вестфилд.
— Нет, — крикнула Эстер и схватила за шею Мии, заставлять посмотреть в глаза. — Они не нужны такой, как ты. Они никогда не примут тебя, потому что ты другая, ты сильнее них. Поверь мне, Мия.
Вестфилд пыталась сопротивляться, но, поддавшись, снова начала видеть картинки из прошлого. Вначале было знакомство ее родителей — стадион, первое свидание, первое расставание и укус. Следом шли воспоминания, в которых она видела страдания своей мамы, Арии и Ричарда. Это боль будто передалась ей, и Мия снова ощутила слезы на глазах.
Напоследок Эстер оставили ей самое болезное — Картера и Оливию — ту ночь, когда ее матери нужна была помощь. Тогда между ними почти все произошло, но Андерсон вовремя одумалась и остановилась. Эстер решила оборвать воспоминания именно на этом моменте, заставив Мию вновь ощутить эту боль. Она мысленно показала ей каждый их поцелуй, улыбку и объятия. Картер был счастлив и влюблен, и все его жесты по отношению к Оливии были наполнены чувствами. Напоследок он оставил их страстные танцы в клуб и обрывок разговора, в котором Браун признавался в любви… Эти были те слова, которые Мия так и не услышала.
Ощутив дрожь в ее теле, Эстер опустила руки, а девушка схватилась за голову и упала на пол. Мия тихо всхлипнула и прижалась щекой к грязному полу, снова ощущая боль его предательства.
— Ты еще недостаточно сломлена. Он не должен вызывать в тебе никаких чувств, кроме ненависти! — Эстер сложила руки на груди и ухмыльнулась. — Как это происходит, когда ты вспоминаешь свою мать. Ее возненавидеть у тебя получилось проще и быстрее…
— Прошу, отпусти меня.
— Поздно, принцесса. Эту войну уже не остановить.
Оливия вышла из душа и остановилась около зеркала, случайно бросив взгляд на полку, где стояла ее косметика и коробочка с украшениями. На самом краю около духов Андерсон увидела обручальное кольцо Криса. Она осторожно взяла его с полки и поджала губы, рассматривая свое имя, выгравированное со внутренней части кольца.
Крис сидел во дворе и курил. Выдыхая дом, он вспоминал все разговоры с моей, когда та злилась на него и просила бросить, почему-то боясь последствий. Это всегда его забавляло. Несмотря на то, что она росла среди вампиров и сама являлась такой, в ней было что-то человеческое — что-то, что давало ему ощущение реальной жизни. Джексон опустил голову и грустно улыбнулась, мысленно возвращаясь на несколько лет назад, когда Мия была ее малышкой и каждый день встречала его с крепкими объятиями и блестящий улыбкой.
— Ожидал тебя здесь увидеть, — раздался голос Адама. Дейхарт подошел к другу и те переглянулись. — Тешишь себя теплыми воспоминаниями?
— Что мне еще остается? — Крис пожал плечами и снова сделал затяжку. — Я скучаю по ней…
— И я. Мне не хватает ее смеха и вечных пререканий. Кстати, за это она бы снова устроила тебе скандал, — указав взглядом на пачку сигарет, сказал Адам.
— Не думал, что скажу это, но надеюсь, что скоро услышу это.
— Крис? — раздался дрожащей голос за спиной. Джексон обернулся и увидел в дверях Оливию.