Сердце Джексона болело, будто он живой. Он проклинал Картера и свою чёртову судьбу, за все эти уроки и подножки. Опусташая стакан за стаканом, он надеялся абстрагироваться от слез Мии и от тех слов, которые услышал. Ему будто нанесли удар в поддых. Первый пришёлся от Мии, когда он обрывками услышал то, что рассказал Картер, а второй от жены, когда всплыли детали ее встречи с этим мерзавцем. Впервые за всю свою жизнь Крис почувствовал боль, но личная драма волновала меньше всего, потому что он боялся за Мию. Раз за разом вспоминая ее ночную истерику в парке, он боялся, что потеряет ее, что она натворит глупостей и втянется в неприятности, которые могут иметь плохой конец, но бежать к ней домой и сидеть под дверью было не выходом. Он, как никто другой, знал, что ей нужно время.
Для остальной части семьи это была не меньшая драма. Адам, Миранда и Ребекка не проронили ни слова. Они молча смотрели в пол и думали о том, что будет дальше… Выбрать чью-то сторону или встать на чью-то защиту было невозможно, они ведь одна семья… были. Безжалостные вампиры, обособившиеся от всего мира, вдруг ощутили боль и отчаяние вместе с непривычным чувством страха за своих близких и одну девушку, у которой все еще есть шанс на светлое будущее. Всю ночь Адам думал об Оливии и Крис, вспоминая сложные моменты из его отношение с Ханной. Миранда переживала за Мию, потому что слышала, как она практически кричала об обиде на Картера, а вот Ребекка… Она боялась за всех, боялась потерять семью, которую обрела по самой счастливой случайности.
В эту ночь страшно было всем.
Оливия сделала глубокий вдох и толкнула дверь в кабинет Криса. Он стоял у окна и смотрел на соседние дома, а рядом на столе стояла открытая бутылка бурбона и пачка сигарет. В комнате был приглушен свет — горела разве что лампочка на его рабочем столе. Оливия неуверенно зашла внутрь и остановилась в центре комнаты, а Крис даже не отреагировал. Он посмотрел краем глаза на появившийся за спиной силуэт и выпустил дым сигарет.
— Крис, — тихо сказала Андерсон.
— Что?
— Я… хочу поговорить.
— Я думаю, сейчас не лучшее время, о чем-то говорить.
— Я переживаю за тебя, — с дрожью в голосе продолжила Оливия. — Мне тяжело, и я впервые за свою жизнь по-настоящему боюсь… все потерять.
— Потерять? — переспросил тот и повернулся, заглядывая в глаза жены. — Лив, посмотри, что произошло… Почему ты об этом не думала, когда стояла на чертовой улице с Картером?
— Крис, ничего не было. Я встретила его случайно, решила узнать, что произошло между ним и Мией, а потом…
— Решила его пожалеть, обнять и поцеловать, да? Господи, Оливия, хватит лгать мне. Все это происходит не в первый раз, и ты хочешь, чтобы я постоянно слушал отмазки, что все это случайность?
— Ты знаешь, что я люблю только тебя!
— Нет, уже не знаю. Слишком много чертовых совпадений, — сорвался на крик тот. — Я не понимаю, что начало происходить с моей семьей. Вначале моя дочь уезжает в другой город, чтобы забыть этого придурка, потом начинает с ним тайные отношения и убивает по ночам людей на эмоциях, а затем моя жена внезапно заводит дружбу с тем, кто пытался разрушить наши отношения. Что поменялось, Лив? Почему все так? Ты ведь была против него.
— Была, но я изменила отношение ради Мии. Я видела и знала, что она хочет быть с ним, и мы не сможем этому препятствовать. Он делал ее живой и счастливой, как мы и хотели…
— Между вами связь, Оливия! Он использовал ее, вот и все, но видимо не только он…
— Что? О чем ты говоришь?
— Что, если Агнесс ошиблась, и наши чувства не крепче того, что между тобой и Картером? Вас ведь тянет друг к другу.
— Нет, Крис, что ты вообще говоришь? Я люблю тебя, люблю Мию и не хочу быть ни с кем, кроме тебя…
— Кажется, сейчас переломное время у всех нас и нужно о многом подумать.
— Нет, мы не можем, нет…
— Сейчас единственное, что для меня важно — это Мия, — твердо сказал Джексон. — Я хочу, чтобы этот придурок исчез из ее жизни, и она оправилась ото всех этих чувств.
— А мы? — сглатывая ком, спросила Оливия.
— А мы, возможно, свое отыграли…
Крис посмотрел в ее глаза и, взяв стакан с виски, пошел на выход. Оливия медленно опустилась на пол и закрыла лицо руками, давая слезам волю.
Мия проснулась только ближе к вечеру. Она с трудом смогла открыть опухшие от слез глаза и оторваться от мокрой подушки. С пробуждением все тело снова понизили неприятные ощущения, а голова заболела с еще большей силой. Мия отвела взгляд в сторону и увидела приоткрытую дверцу шкафа, где лежала часть ее вещей, которую она успела достать из чемодана. Тумбочка со стороны Картера была пустой, хотя еще вчера там лежали его вещи. Вестфилд тяжело вздохнула и, переборов усталость, подошла к шкафу. Внутри было пусто… Картер забрал свои вещи и уехала, и это стало каким-то ударом, хотя она сама этого хотела. Мия снова не сдержалась и зарыдала, опускаясь на пол и закрывая лицо руками. От этой боли было не спрятаться. Она засела слишком глубоком — настолько, что избавится от нее было невозможно.