Дверь черного выхода издает характерный скрип. Я поворачиваю голову. Мэри, вышедшая на улицу, неожиданно кидает в меня куртку, достав из фартука пачку тонких дамских сигарет.
— Если заболеешь, то некому будет строить этих неумех, — протягивает она, встретившись с моим недоуменным взглядом. — А у нас, к сожалению, больше нет таких, как ты, Сэмми.
— Вау, а ты и впрямь умеешь делать комплименты, — усмешка трогает мои губы. — И почему я все это время думала, что ты знаешь только язык оскорблений?
— Сегодняшний день исключение. В конце концов, кто еще скажет тебе какая ты все-таки глупая, когда игнорируешь здравый смысл и действуешь на свой нос? Но ты все правильно сделала. Я имею ввиду Роба.
— Знаю, но вряд ли мне от этого легче, — невесело усмехаюсь я. — Ей-богу, я ненавижу эту работу. Может, хочешь на мое место? Лучше уж буду менять простыни, находить под кроватью использованные презики и походить на неудачную версию диснеевской золушки, чем все это.
— Ну уж нет, Сэмми, разгребайся с этим дерьмом сама.
«Если меня здесь оставят», — едко замечает внутренний голос. Я накидываю куртку на плечи.
— Не принимай близко к сердцу, — вновь проговаривает Мэри и затягивается сигаретой. — Та тетка все равно не богачка. Я это поняла еще когда она заселилась. Паленые туфли от «Витона», дешевые шмотки, купленные по распродаже на Амазоне. А как выглядел её спутник, ты видела? Да это же самая отвратительная смесь бульдога и Стива Бушеми! Ей явно потребовалась не одна бутылка бурбона, чтоб лечь с ним в постель.
Я пропускаю смешок. В такие редкие моменты Мэри наконец становится собой — обычной, с довольно специфическим юмором и без попытки казаться самой настоящей стервой. Порой я не понимаю, как можно сочетать между собой столь разительно отличающиеся друг от друга качества, но стоит кому-то попытаться проникнуть в мир Мэри, как она тут же сбивает с ним спесь. Этим Мэри ясно дает понять, что у всего есть границы. Границы доброты, границы личного пространства, границы… собственных интересов, которые многим нравится ставить под сомнение. Думаю, именно поэтому Мэри никогда не стесняется выразить свое мнение. Не стесняется быть жестокой, особенно в моменты, когда такой действительно стоит быть, выливать правду в лицо, предпочитая говорить то, что думает.
Меня порой эта черта в ней раздражает. А еще напополам с этим вызывает зависть — я не такая. Делать в угоду себе… непривычно. Родители всю жизнь вкладывали в меня это дурацкое чувство жертвенности во имя чего-то хорошего, правильного. И оттого неприязнь к Мэри поначалу усиливалась, а после стала вызывать потаенное чувство восхищения. Мэри знает, чего хочет от жизни. Она живет по кодексу «Сначала я, а потом уже вы», что всегда вызывает диссонанс в общении с остальными.
Но я никогда не считала её плохой. За три года совместной работы мне не раз приходилось ловить себя на мысли, что если бы она была чуточку проще, то мы бы наверняка сдружились. И эта дружба явно была бы крепче моих нервов, половина которых уже давно пала бравой смертью.
— Спасибо, — спустя пару секунд взаимного молчания протягиваю я. Мэри одаривает меня ухмылкой, что показывается в уголке пухловатых губ, и кивает. — Как-то прохладно сегодня.
— Неудивительно: ноябрь в Лондоне всегда отвратительный. Надо бы отсюда валить. Желательно куда-нибудь южнее, к теплу, чтоб перестать платить непонятно за что баснословные деньги. Ты вообще видела, что сейчас происходит в магазинах? Я уже молчу о том, что пришлось отказаться от шоппинга из-за отвратительного импорта.
— Не знаю, что хуже: обсуждать с тобой экономические проблемы или выслушивать в свой адрес оскорбления. Похоже, Амазон разорится, если ты покинешь фанатский клуб шмоток из интернета.
— Еще не поздно начать дискуссию, но ты явно проиграешь: у тебя сердобольности больше, чем у принцессы Дианы, когда она ездила по бедным странам и общалась с голодными, больными детьми. Завязывала бы ты жалеть остальных. Пора себя пожалеть. В этом мире никто, кроме тебя самой, тебе не поможет. Чуда не существует, Сэм, заучи это правильно раз и навсегда.
— Напутствия — явно твой конек, — весело улыбаюсь я и тушу сигарету о влажный асфальт, никак не решаясь покинуть курилку первой. — Не думала сменить сферу деятельности? Пойти работать, не знаю, в церковь? Такой монашки им явно не хватает. Правда, сомневаюсь, что тебя не выгонят за пристрастие к алкоголю и чужим кошелькам. О, и к красивым прихожанам.