Я застываю. Не спорю: та чертовщина минутами ранее была реально страшной, однако из его уст это кажется бредом. Бредом, от которого впору бы рассмеяться, покрутить пальцем у виска и успокоить взволованное сердце, что продолжает барабанить в груди. А лучше вызвать психиатрическую помощь, причем нам обоим: ему из-за сказанного, а мне из-за увиденного. Потому что я не сомневаюсь — то, что было в вагоне явно попахивает начинающейся шизофренией.
Я отчаянно ищу взглядом хоть одну живую душу в радиусе фута в надежде, что все это недоразумение наконец подойдет к концу. Глаза вместо людей натыкаются на пустоту, и мне хочется истерически рассмеяться. Либо я правда сошла с ума, либо этот парнишка. А, может, мы оба на самом деле поехавшие.
Даже с виду понятно, что с ним что-то не так. Густые темные брови, миндалевидные глаза, в каре-ореховых радужках которых продолжает искриться смех, курносый нос. В нем нет абсолютно ничего и одновременно с этим есть что-то, что заставляет взгляд намеренно возвращаться к чертам. Коротких рыжих волос, которые слегка взъерошены, касается все та же обмотанная в бинт ладонь. Капюшон неспешно падает назад, открывая тем самым вид на аккуратные уши, скрытые все теми же едва дотягивающимися до кожи волосами.
Я сглатываю.
— Ладно, обойдусь без слов благодарности, — он вздыхает. — В следующий раз аккуратнее. И прикупи-ка какой-нибудь амулет. Ты ж, ей-богу, ходячее приглашение для подобных тварей.
Парнишка разворачивается. Слуха касается тяжелое эхо шагов, удаляющихся в сторону выхода.
И это… все? Он действительно уйдет? Уйдет после сказанного? После того, как я чуть было не потеряла сознание, а после оказалась вытянутой из вагона?
Я и сама не понимаю, как срываюсь с места и успеваю пальцами вцепиться в ткань чужого плаща, отчего фигура резко останавливается и медленно оборачивается, встречаясь со мной взглядом.
Боже, ну и зачем ты это сделала? — недовольно молвит внутренний голос. Я же, пытаясь ответить себе на тот же вопрос, лишь сконфуженно поджимаю губы. Мне и самой хочется знать.
В глазах чудика проскакивает доля замешательства, темная же бровь вздергивается кверху.
— Осторожнее, дамочка, я довольно падок на светловолосых красавиц вроде тебя, — ухмыляется он, наконец нарушив молчание. Я поджимаю губы еще сильнее, совершенно не оценив долю шутки. — Что, стало интересно, да? Или хочешь удостовериться: псих я, шутник или все-таки говорю правду?
— Кто ты, черт возьми, такой?
— Тот, кто все еще ждет благодарности за чудесное спасение красавицы от больших проблем.
— А по мне так ты не меньше, чем поклонник Ван Хельсинга, единственная прерогатива которого вести себя, как клоун!
Рациональная мысль о том, что я явно поспешила, приходит не сразу: возвышающаяся передо мной фигура резко заполняет собой пространство, напоминая кроличью нору, в которую я, как Алиса из Страны чудес, проваливаюсь с головой. Рука отпускает ткань и интуитивно прижимается к груди, и мне становится ужасно неловко — раньше я бы такого себе не позволила. Незнакомец насмешливо выдыхает.
— У меня полно разных амплуа, милая. Так что давай на этом и закончим, окей? Я пойду дальше по своим делам, ты — по своим. Вернешься в свою реальность с плюшевыми пони, прикупишь пару вещичек получше, сделаешь что-нибудь с волосами. В общем, благополучно забудешь о произошедшем и больше никогда к этому не вернешься, что скажешь? На твоем месте я бы согласился.
— Ты хоть сам улавливаешь логику своих слов? — недовольно бурчу я. — Сначала вытаскиваешь из вагона, потом просишь благодарности за это, несешь бред про каких-то тварей, а по итогу требуешь забыть. Тебя точно не роняли в детстве? Иначе я просто не могу объяснить ход твоих мыслей.
— А ты… забавная, — уголки его губ вновь растягиваются в улыбке. — Говоришь, что я несу бред, но при этом продолжаешь слушать.
— Потому что надеюсь, что ты скажешь что-нибудь вразумительное.
— Прости, но врать — не моя сильная сторона. Я итак уже наболтал лишнего. Впрочем, — его рука тонет в глубоком кармане плаща, а затем вытаскивает оттуда разноцветный клочок бумаги, смахивающий на флаер, которые обычно суют при входе в метро, — держи. Я не любитель, конечно, подобных местечек, но тебе, думаю, понравится.