С неизменным выражением лица Лука продолжает просто смотреть на меня.
— Я не могу потерять контроль.
Он резко выдергивает свои запястья из моей хватки, и с силой отталкивает меня. И пока я морально готовлюсь к новой серии ударов, то удивляюсь, когда вместо этого он переворачивается и садится на маты. Он все еще выглядит злым, но не бьет, так что, думаю, это прогресс.
— И почему тебе понадобилось что-то отнять у меня, чтобы вернуть контроль?
Когда я понимаю, о чем он спрашивает, сердце предательски сжимается. Я знал, как много для него значил этот турнир. А пару месяцев назад я бы даже не сомневался в своей убежденности лишить его первого места.
Но теперь все изменилось.
— Ты действительно так меня ненавидишь? — спрашивает он, и клянусь, я чувствую в его вопросе умоляющие нотки.
Или, может быть, я просто хочу их услышать. Он продолжает смотреть на меня и я, наконец, качаю головой.
— Нет.
Лука наклоняет голову, ожидая продолжения.
— Ты залез мне в голову, Митчелл. Я отвлекаюсь, позволяю себе ошибаться и словно отклоняюсь от своей изначальной цели, это недопустимо. ММА и мой прогресс – единственное, что я точно знаю, что могу контролировать… и я словно теряю этот контроль, — я делаю паузу на мгновение. — Боюсь потерять его. Мне нужно было давление этого турнира, чтобы вернуть мысли в нужное русло и доказать себе, что я все еще в строю
Лука молчит, наблюдая за мной.
— Это не имело к тебе никакого отношения.
— Ты не хочешь иметь со мной ничего общего.
Он произносит это как утверждение, но на самом деле – это очень серьезный вопрос. Он спрашивает меня. Спрашивает о том, стоит ли того это отвлечение, или все, что между нами происходит, закончится, потому что я не могу с этим справиться.
Но я не хочу, чтобы это прекратилось.
— Думаю, сегодня я доказал, что могу справиться и с тем и с другим.
Его глаза сужаются, и я слегка ухмыляюсь, чувствуя укол боли в том месте, где моя губа разбита.
— Но вернемся к моему первоначальному вопросу, — продолжаю я, вытирая кровь. — Почему это тебя так беспокоит? Я думаю, что тут нечто большее, чем просто тот факт, что меня там не должно было быть изначально.
Он сжимает челюсть на мгновение, но затем глубоко вздыхает и опускает глаза в пол.
— Просто… жалею себя.
Я слегка хмурюсь и смотрю на него сокрушенным взглядом.
— Почему? Ты получил серебро, обойдя сотню других талантливых бойцов.
Он качает головой.
— Но не золото. После всех этих изнуряющих тренировок, разве это хороший результат?
Осознание озаряет меня, когда я вспоминаю его слова о родителях и о том, как несправедливо они относились к нему. Внушили ему, что он недостаточно хорош. Для него ММА тоже единственная вещь, которую он может контролировать. Но сегодня он не смог.
Он все сделал правильно. Усердно тренировался, отбрасывал в сторону свою злость и ненависть ко мне, наступил на свою гордость, когда решил попросить меня о помощи… и я, к конце концов, забрал это у него. Нам обоим это было нужно по, казалось бы, разным причинам… но, как будто, в итоге оказалось, что причина одна и та же. Нам просто хотелось немного больше контроля.
— Я не жалею, что выиграл, — говорю я, наблюдая за ним, когда он сидит на коленях на полу напротив меня.
— Конечно, нет, — бормочет он и собирается встать, но я быстро хватаю его за запястье. — Ты великий боец, Лука, и заслуживаешь быть здесь.
Он замирает и смотрит мне в глаза.
Вокруг нас полнейшая тишина, и его взгляд наконец смягчается. Каждый из нас рассматривает кровь и отеки на лицах друг друга, свидетельства нашего разочарования и гнева, вплеснувшиеся наружу. Затем он слегка кивает, и стеснение в моей груди проходит.
— Итак, — я крепче сжимаю его запястье. — Ты собираешься позволить мне отпраздновать победу?
Он выдергивает свою руку из моей хватки и с прищуром смотрит на меня. В его глазах мерцает веселье, и уголки его губ слегка поднимаются, но он не двигается с места.
— Наверное. Но просто для справки, этот бой я выиграю.
Сердце начинает колотиться быстрее, когда его глаза медленно скользят по моему телу.
И когда наши губы соединяются, внутри стен клетки вспыхивает новое напряжение. То, к которому мы оба готовы и страстно желаем раскрыть.
ГЛАВА 27
ЛУКА
Спина Тая с грохотом ударяется о маты, когда я приземляюсь на него сверху, не переставая прижиматься губами к его. Наши руки все еще в перчатках, но это не мешает нам скользить по телам друг друга, поглощенным в поцелуй, которым мы оба не в силах насытиться.