— А тебе нравится, когда тебе говорят, что ты хороший мальчик.
Я пожимаю плечами и еще раз улыбаюсь, пытаясь не обращать внимания на шевеления члена от этих прекрасных слов.
Но я прикусываю язык, чтобы не задать вопрос, который уже вот-вот готов сорваться с языка.
Есть кое-что еще, что тебе нравится, не так ли?
Глядя на него, сидящего напротив меня сейчас, я не думаю, что мне нужно об этом спрашивать. Потому что тот факт, что он вообще здесь, говорит о многом. Я думал, что ему все равно, но он доказал, что я ошибался.
И я знаю, что мне доказали события этого дня.
У меня серьезные чувства к Таю Роско.
ГЛАВА 28
ТАЙ
— Блять, — бормочу я под нос, пристегивая ремень безопасности. У меня чертовски болит челюсть и пульсирует губа. У Луки сильные, поставленные удары, потому что он прирожденный нападающий, и вчера вечером я оказался прямо на линии его огня. И несколько раз я специально поддался ему.
Потому что заслужил.
В тот самый момент я, возможно, и сам не до конца понимал, зачем веду себя подобным образом, но сейчас понимаю. Возможно, это не самый здоровый способ решать разногласия и выяснить все, но мы сделали то, что сделали и в итоге, смогли сказать друг другу все, что хотели.
И я, наконец, позволил себе почувствовать то, что долгое время пытался игнорировать.
Я пошел туда, потому что забочусь о нем.
Я позволил ему ударить меня, потому что забочусь о нем.
Я не ненавижу его.
Я хочу его.
На пути в спортзал, меня охватывает чувство предвкушения. После того, как мы с Лукой вышли с ринга вчера вечером, то сразу же разошлись и с того момента я с ним не разговаривал. Но мы расстались с новым уровнем взаимопонимания. Нам не нужны были слова, и меня вполне устраивает то, как обстоят дела.
Телефон вибрирует в подстаканнике, когда я останавливаюсь на красный сигнал светофора. И словно он читает мои мысли – имя Луки высвечивается на экране.
Я вздыхаю, глядя на сообщение.
Как это понимать?
Загорается зеленый свет, поэтому я бросаю телефон на пассажирское сиденье. Я всего в нескольких минутах от места назначения, так что, думаю, скоро узнаю ответ на свой вопрос.
Когда я доезжаю до парковки спортзала, вижу, что он прислонился к своему джипу и, опустив голову, смотрит в свой телефон. На нем спортивные штаны с принтом тай-дай и ярко-желтая толстовка с капюшоном, поэтому его трудно не заметить.
Он поднимает взгляд и смотрит прямо на меня с ухмылкой на губах, когда я выхожу из машины, его русые кудри торчат во все стороны.
Обычно я шел прямиком к двери, полностью игнорируя его присутствие, но сегодня что-то останавливает меня, и я подхожу прямо к нему.
Он одаривает меня той раздражающей улыбкой, которая невероятно бесит, и я сразу же жалею о своем решении.
— Что ты хочешь? — спрашиваю я с тяжелым вздохом.
Он снова усмехается, и я рассматриваю порез над его глазом. Все его лицо в царапинах и отеках, а от скулы до челюсти красуется огромный синяк. В это время он тоже изучает мое лицо.
— Симпатичное личико.
— Как и у тебя, — отвечаю я и, поправляя сумку на плече, смотрю на дверь спортзала.
Когда я снова возвращаю взгляд к нему, его ухмылка смягчается.
Какое-то время мы стоим молча, рассматривая друг на друга, и я четко осознаю, что не хочу двигаться с места.
Пока Лука снова не открывает рот.
— Знаешь ли ты, что удар Тигра смертелен?
— Что?
Лука серьезно кивает, приподняв брови.
— Угу. Одного удара передней лапой тигра достаточно, чтобы убить человека.
Он выглядит настолько серьезным, говоря это, что я максимально напрягаюсь, пытаясь скрыть улыбку, расцветающую на моих губах.
И когда его взгляд падает на мои губы, я борюсь с чем-то большим, чем просто улыбка.
Мы ведь больше не в ссоре, не так ли?
Подходя ближе к нему, его глаза слегка расширяются, но когда я прижимаю его к джипу, он выдыхает.
— Что ж… — говорю я, приближаясь к его губам. — Хорошо, что ты выжил.
— И правда, — бормочет он, слегка кивнув.
Наши губы встречаются, и сумки тут же падают на землю. Он слегка кряхтит, когда я теснее прижимаю его к джипу, но тут же находит руками мои бедра, притягивая ближе к себе. Порез на губе пульсирует и болит, когда я раскрываю их, чтобы скользнуть языком глубже в его рот, но я и не думаю останавливаться.
Где-то глубоко в голове возникает мысль, что кто-нибудь может нас увидеть. И я еще больше удивляюсь самому себе от осознания того, что это только постегивает меня. Я дотрагиваюсь до его лица, и он слегка вздрагивает, когда мой большой палец касается его разбитой челюсти. Но он тоже и не думает останавливаться, вместо этого скользя руками по моей спине, забирая все больше и больше.