Блять… хочу трахнуть эту задницу.
— О господи, — стонет Лука прямо мне в губы, яростнее двигаясь на мне.
Я скольжу губами по его шее и вниз к груди, но он хватает меня за затылок, направляя к соску. И когда я беру его в рот, из него вырывается чертовски дикий стон.
Отстранившись, я смотрю ему в глаза, остекленевшие от удовольствия. Он выглядит так, будто кончит в любую секунду.
— Хм, — мычу я, замедляя движения своей руки на его члене. — Тебе нравится?
Он кивает, громко сглотнув, и снова покачивает бедрами.
— Ты кончишь для меня, если я сделаю так еще раз?
Лука громко выдыхает и вновь кивает.
— Да.
Я притягиваю его к себе, чтобы поцеловать.
— Хороший мальчик, — шепчу я ему прямо в губы.
Он сильно стискивает мои плечи, и я снова опускаюсь к его груди, сжимая губами сосок и дрочу ему резко и жестко.
— Ох, блять, — чертыхается он, впиваясь ногтями в мою кожу, и я чувствую, как напрягаются его мышцы. — Бля, да, я кончаю.
Я резко отстраняюсь и, толкнув Луку спиной на диван, заглатываю его длину. Его дикие стоны наполняют комнату, и когда он кончает мне в рот, я успеваю ощутить его вкус на языке, когда отталкиваюсь от него, чтобы подрочить рукой. Я наблюдаю, как сперма украшает его пресс, и Лука запрокидывает голову назад, тяжело дыша.
И пока он успокаивается после оргазма, я провожу рукой по его животу и вверх, распределяя сперму по каждому из сосков. Он с хрипом дергается, а затем гортанно стонет, когда я вылизываю сначала один, а потом другой.
Затем я захватываю его губы в поцелуе, давая ему попробовать собственный вкус, что он с энтузиазмом принимает.
В конце концов, Лука отталкивает меня и смотрит мне в глаза с серьезным выражением.
— Было блядски горячо, — говорит он, и уголки его губ дергаются. — Но, чувак… правило номер один – в твоем доме всегда должна быть смазка.
Лука недовольно стонет, когда звучит мой будильник. Я переворачиваюсь, чтобы выключить его, и выдергиваю руку из-под его головы.
— Почему? — ворчит он, вздрагивая от этого движения.
Я ложусь обратно и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, пока он трет глаза, а затем смотрит на меня и хмурится.
— Ты не очень-то умеешь обниматься.
— Зато ты умеешь.
— Лучше всех, — кивает он, скользя взглядом вверх и вниз по моему телу. — Мы над этим поработаем.
Я выдыхаю и встаю с кровати, натягивая спортивные штаны.
Лука смотрит на меня несколько мгновений, а потом тоже садится.
— А еще у тебя неудобная кровать.
Я со вздохом поворачиваюсь к нему лицом.
— Хочешь пожаловаться на что-то еще?
— Хм, — мычит он, задумчиво оглядывая комнату. — Нет, мне кажется, я все предусмотрел.
— О, хорошо, — говорю я резким тоном и выхожу из спальни, направляясь в ванную.
Когда я выхожу, Лука сидит на кухне в моих спортивных штанах, ковыряясь в кофе-машине. И я ловлю себя на мысли, что впервые вижу его одетым во что-то простое черное и одноцветное.
— Как она работает?! — восклицает он, тыкая на все кнопки подряд.
Оттолкнув его руку, я хватаю кофе и фильтры.
— Кладешь внутрь кофе и нажимаешь кнопку «Заварить», как и на любой другой кофе-машине.
— Ах, — театрально выдыхает он и, скрестив руки на груди, наблюдает за моими действиями.
И когда машина начинает нагреваться, я поворачиваюсь к нему лицом. Он молчит, но смотрит мне прямо в глаза невероятно мягким взглядом.
— Тигры – одиночные существа, — говорит он. — И предпочитают охотиться поздно ночью.
Похоже, таким образом, он пытается задать мне вопрос и безумно нервничает по поводу того, как я на него отвечу.
Я опускаю глаза, рассматривая татуировки на его подтянутом прессе.
— Ага, — тихо отвечаю я.
Лука тяжело вздыхает и думает отвернуться, но я протягиваю руку, останавливая его.
— Но все меняется.
Его губы растягиваются в нежной улыбке, и я делаю шаг вперед, приближая свои губы к его.
Мы продолжаем неторопливо целоваться, в окружении запаха свежезаваренного кофе. И когда мы отстраняемся друг от друга, осторожный вопрос в его взгляде исчезает.
Он щурится, а затем переводит взгляд на холодильник.
— Мне придется пить черный кофе, да?
У меня вырывается легкий смешок, и когда я киваю, он выглядит ужасно недовольным.
— Боже мой, — на выдохе произносит он. — Так, с этого момента мы будем оставаться у меня. Это пиздец.