— Мы не слышали, как ты спустился. — Хьюго первым нарушает молчание, в его тоне слышны обвинительные нотки.
Матео останавливается и переводит дыхание, ища способ удержать в душе чувство относительного мира и спокойствия, с которым проснулся всего несколько минут назад.
— Простите, не думал, что должен был стучаться. — Ему удается сохранять беззаботную манеру общения; отвечая в шутливой форме, он предоставляет им легкую возможность исправить возникшую неловкость. Требуется лишь быстро сменить тему разговора. Он не станет допытываться до сути — позже Лола сама все расскажет, они наверняка до сих пор переваривают вчерашние события. Но это нормально, все в прошлом; наконец он оставил случившееся позади и теперь… Он с улыбкой переводит взгляд на Лолу.
Та не улыбается в ответ.
— Просто мы волновались…
— Это я виноват, — медленно произносит Хьюго удивительно низким и мрачным голосом. — Я первый начал.
— Неважно. — Матео со снисходительной улыбкой коротко пожимает плечами. — Раз уж вы оставили мне немного лазаньи…
— Так ты согласен с нами? — Хьюго выглядит удивленным.
— Насчет чего?
— Того, что мы только что обсуждали, — отвечает Хьюго. — Вернуться завтра в Лондон и заявить в полицию.
Матео замирает. Глупая улыбка словно прирастает к его лицу.
— Что? — Он слышит громкий стук своего сердца.
— Не бери в голову. Мы можем поговорить об этом завтра утром, — мгновенно вмешивается Лола, бросая торопливые взгляды на остальных.
— Но если мы улетаем завтра, то билеты на самолет нужно бронировать сегодня, — возражает Изабель.
Матео неуверенно отступает назад, натыкается на колонну и с облегчением приваливается к ней, поскольку ноги вдруг становятся ватными.
— О чем вы? Почему нам нужно уезжать завтра? — Его дыхание учащается, он ищет взглядом Лолу, но та отказывается встречаться с ним глазами и вместо этого с тревогой поворачивается к Хьюго в поисках поддержки.
Хьюго медленно встает.
— Мэтт, послушай. Лола сказала нам, что ты знаешь человека, напавшего на тебя. Это очень серьезно. Если не хочешь говорить нам, то хотя бы сообщи полиции или родителям. Если только это… — На миг он замолкает, и Матео видит отражающийся на лице друга ужас. — Если только это не было твоим… О, черт…
— Я не… это не было… — Матео делает глубокий вдох в попытке успокоить голос, но дышит слишком часто, воздух в груди дребезжит, вынуждая его тело тоже сотрясаться. — Все забыто, все в прошлом, с этим покончено, Хьюго. Я не стану говорить ни с полицией, ни с кем-либо еще!
— Но, Мэтт, ради бога, приятель, нельзя просто так это оставлять! Этот гребаный злодей расхаживает на свободе, и ты знаешь, кто он!
Лола вскакивает и подбегает к Хьюго.
— Пожалуйста, давайте не будем ссориться — можно поговорить об этом рационально…
— Думаешь, я этого не знаю? — Матео слышит, как срывается на крик. — Думаешь, каждую секунду я не живу в страхе, что этот псих, этот… этот злодей может нанести новый удар?
— Тогда, ради бога, сделай что-нибудь!
Лола тянет Хьюго за руку.
— Не надо, перестань. Мы же договорились, что поговорим с ним об этом спокойно.
Матео чувствует, как по его спине стекают капли пота. Даже колонна, на которую он опирается, уже вдруг не кажется ему прочной.
— Ты… ты… — Он смотрит на Лолу, пытаясь перевести дух. — Ты договорилась с ним? Ты тоже хотела заставить меня пойти в полицию?
На ее лице вспыхивает виноватое выражение.
— Не заставить, Мэтти. Но ты… ты сам сказал, что тебе нужно это сделать!
— Я сказал: я не знаю, что мне делать! Мне казалось, ты поддержишь любое мое решение. Я думал, ты меня понимаешь, думал, ты на моей стороне!
Теперь все трое друзей обступают его, ополчившись против него. Трое на одного. И среди них — его Лола, его возлюбленная.
Она отделяется от них и идет к нему.
— Мэтти, все не так! Дело не в том, чтобы принять чью-то сторону!
Не успевает она подойти к нему, как он срывается с места. Пересекает комнату, бежит по коридору и выскакивает за дверь. Затем через сад, по траве, прямиком к краю обрыва и вниз по скользким неровным ступеням в скале — вниз, вниз, вниз к морю.
Отлив в самом разгаре, так что воды почти не видно. Темный песок, испещренный оранжевыми и золотыми лучами заходящего солнца, будто тянется на много миль вперед. Поначалу он бежит, а вскоре из-за вымотавшей его утренней гребли ему приходится замедлить шаг, мышцы ног дрожат от усталости.