Они создали столько историй обо мне, что можно было подумать, что я супергерой, преувеличивая момент, когда меня ударили ножом вместо Хейдена. Согласно одному из нелепых слухов, меня ударили ножом пятнадцать раз, и я потеряла одно легкое. Другой говорил, что я была тайной любовницей Джоша, но я изменила ему, и он решил отомстить. Самый абсурдный слух был определенно о том, что я потеряла ребенка, когда Джош ударил меня ножом в живот в середине моей беременности.
Они даже сделали мем с моей фотографией, который гласил: «Нам не нужен Бэтмен, у нас есть Сара Декер».
Как ни странно, почти все издевательства прекратились. Даже Мейсен и Блейк больше не издевались надо мной. Они не любили меня и не относились ко мне хорошо, но, по крайней мере, они не пытались сделать мою жизнь несчастной. У меня больше не было звания самого отстойного ученика школы Ист Уилоу, а у Джоша и Натали было.
К счастью, они все еще были за решеткой и ждали суда. Натали приложила дополнительные усилия, чтобы сохранить свой богатый, модный вид в школе, но она не была из богатой семьи. Ее родители работали учителями в начальной школе, поэтому они не могли найти денег, чтобы вызволить Натали.
Родители Джоша были богаты и могли легко заплатить за его освобождение, но его отец отказался это сделать. Он был судьей, который стремился попасть в Верховный суд, поэтому позволить Джошу свободно разгуливать после того, что он сделал, особенно учитывая его историю насилия, было неприемлемо в его глазах. Он публично заявил, что его сын должен оставаться под стражей ради справедливости. Он был лицемером. Он использовал свои связи в полиции, чтобы помочь Джошу, когда я сообщила о том, что он ударил меня два года назад, но я должна признать, что рада, что ирония жизни на этот раз сыграла мне на руку.
Я остановилась на полпути, выдернутая из своих мыслей, когда заметила толпу, собравшуюся вокруг моего шкафчика. Они указывали на него и фотографировали.
По моей спине пробежал холодок. Что теперь?
Они отошли в сторону, увидев меня, позволив мне увидеть то, что привлекло их внимание, и мое горло сжалось. На моем шкафчике было написано черное слово, словно издеваясь надо мной. Мое зрение затуманилось, когда в моей голове образовалось пульсирующее ощущение.
Это было то же самое слово, которым Хейден оскорбил меня в субботу вечером — Шлюха.
Я закрыла глаза на несколько секунд, чтобы остановить слезы и добраться до своего шкафчика. Я проигнорировала их смех, пока рылась в своих вещах в поисках вещей, которые мне понадобятся для английского языка. Итак, Хейден решил, что я «достойна» снова издеваться. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, охваченная болью. Ему было смехотворно легко так себя вести.
Я прислонилась лбом к верхней полке шкафчика и сделала еще несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но старая боль быстро распространилась по мне, усиленная моей тоской по нему. Я снова была одержима Хейденом, не уверенная, был ли наш разговор в доме Мелиссы спусковым крючком, который заставил его снова решить пытать меня…
Боль взорвалась в затылке, когда кто-то ударил меня дверцей моего шкафчика. Столкновение разбило мой лоб о твердую полку, и я вскрикнула от боли. Я задыхалась, когда повернулась лицом к человеку, который это сделал.
— Что ты… — Мой протест замер на моих губах, когда я встретилась с враждебными зелеными глазами Кристины.
Она изобразила беспокойство на лице и разыграла притворство.
— Прости. Я сделала тебе больно? Я не видела тебя. Надеюсь, с тобой все в порядке, — сказала она сладким голосом. Я понятия не имела, зачем она потрудилась сделать вид, будто она не сделала этого нарочно. Не то чтобы кто-то на нее донес.
Ее глаза остановились на моем лбу, как раз когда я почувствовала, как что-то струится по моей левой брови. Я откинула челку в сторону и коснулась этого места, обнаружив кровь на пальцах.
— Ты с ума сошла?! — Выпалила я дрожащим голосом.
Студенты вокруг нас продолжали смотреть на меня, вызывая в моей голове неприятную болтовню, которая преследовала меня, всегда напоминая мне, что я никто и не заслуживаю ничего, кроме боли и стыда.
Я коснулась пульсирующего места на затылке, и почувствовала шишку, но, к счастью, крови не было. Я сжала руки в кулаки.
— Ты отвратительна, — сказала я ей.
Она уставилась мне в лицо:
— Ты заслуживаешь гораздо худшего, шлюха, — прошептала она так, что только я могла ее услышать. Слово «шлюха» эхом отозвалось в моей голове, скручивая мой живот в узел. — Сегодня это всего лишь небольшая царапина на лбу и испорченный шкафчик. Кто знает, что я смогу сделать завтра?