— Маленькая девочка наконец-то решила проснуться, — раздался зловещий голос неподалеку, пробирая меня до костей. — Даже с тем лекарством, которое я тебе дал, тебе потребовалось достаточно много времени.
Мои воспоминания вернулись, и я огляделась вокруг, игнорируя боль в шее. Я была в гостиной какой-то хижины, и камин напротив меня был единственным источником света ночью. Я вздрогнула, когда увидела Брэда. Он был наполовину скрыт тенью, стоя прямо рядом с моей матерью, привязанной к стулу.
Нет.
Меня осенило леденящее осознание. Он похитил нас. Он отвез нас в неизвестное место и…
Что он собирается с нами делать?
— Чего ты хочешь от нас? — Прохрипела я, отталкиваясь от веревок, но мне удалось только заставить их глубже впиться в мою кожу, вызвав еще один укол боли.
— Расслабься. Мы просто мило поболтаем. Я скучал по этому. — Его улыбка была искажена, когда он кружил вокруг моей матери с ножом в руке…
Ножом?!
Я резко вдохнула, и желчь подступила к моему горлу. Нет, нет, нет. Мое зрение приспособилось к плохому освещению в комнате, что позволило мне увидеть мою мать. Ее лицо было в синяках, а губа была рассечена, но это не то, что пугало меня больше всего. Нет, это была кровь, которая сочилась из ее изрезанных бедер и рук через ее изрезанную одежду. У меня перехватило дыхание. Она рыдала, крепко зажмурив глаза.
— Уйди от нее!
Я дернула веревки, пытаясь встать, но это было бесполезно. Мой стул царапнул пол, едва двигаясь. Он усмехнулся над моей попыткой.
— Я не хочу. Зачем мне это? — Он провел ножом по ее бедру в рваных джинсах, и она поморщилась, разразившись новыми слезами. — Я долгое время был вдали от моей дорогой Патти. — Он наклонился к ее лицу. — Я так скучала по тебе…
Я не могла сглотнуть, мои глаза были прикованы к ножу, скользнувшему по ее ноге… Он дернул рукой, порезав область выше ее колена, и из пореза хлынула кровь. Она закричала.
— Нет! — Закричала я, его смех звенел в моих ушах. Я закрыла глаза, чтобы избавиться от этого ужасного образа, но он зарылся в моем сознании. Все его улыбки и вежливые маски, которые он носил с тех пор, как я увидела его на том футбольном поле, разбились вдребезги, уступив место настоящей правде.
Он провел ножом по ее руке, острие скользнуло по предыдущим порезам. Мне было противно видеть наслаждение на его лице, когда он играл с ней так безжалостно.
— Стой, — закричала я, сильно дергая за веревки. — Нет!
Он даже не взглянул на меня, быстро разрезав ее руку, и наши крики смешались в воздухе.
— Ты больной ублюдок! Ты ужасен, отвратителен…
— Заткнись, — заорал он и двинулся ко мне. Я закричала, прижимаясь спиной к стулу. — Ты хочешь быть следующей? — Он поднял свой окровавленный нож, послав мне ясное сообщение, и мой живот скрутило от первобытного страха.
— Держись от меня подальше! Нет!
Он остановился надо мной и ударил меня пощечиной.
— Молчи, — прошипел он, глядя на меня. Я почувствовала вкус крови на губе. — Я больше не хочу слышать твой голос.
Меня пронзила сильная дрожь, пока я ждала его следующего шага, боясь почувствовать еще больше боли. Моя мать уставилась в одну точку на полу, полностью потерянная, как в нашей старой квартире в Нью-Хейвене в тот день. Она выглядела ужасно, и я боялась испытать то же самое, что и она, уже проливая холодный пот.
— Я пытался вести себя хорошо. Я дал тебе шанс прийти ко мне добровольно, но ты отказалась слушать. Так что теперь дошло до этого.
— Ты болен, — прошипела я с отвращением, не в силах удержать слова в себе.
Он поднял руку, и я сгорбилась, ожидая, что он ударит меня снова, но он схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.
— Я собираюсь поиграть с тобой очень хорошо, когда закончу с твоей матерью. А теперь замолчи!
Мое сердцебиение взлетело, когда его слова дошли до меня. Нет, нет, нет. Я начала биться, ужас руководил моим телом.
— Отпусти меня! Отпусти нас, ублюдок, — закричала я, сгорая от напряжения и боли.
Он покачал головой.
— Ты просто не слушаешь, да? Если я говорю тебе молчать, ТЫ МОЛЧИШЬ!
Он повернул нож в руке и ударил меня рукояткой в висок. Удар был такой силы, что я вместе со стулом рухнула на пол. Я ударилась головой о деревянную поверхность, чувствуя невыносимую боль внутри головы… Прежде чем мир снова потемнел и затих.
