Ее глаза расширились от осознания, и она отпрянула, наконец, выйдя из оцепенения. Она отчаянно покачала головой и презрительно усмехнулась.
— Нет. Иди ты нахер! Она вскочила на ноги, чтобы вырваться от него, но он схватил ее за волосы и дернул обратно на колени.
— Я не спрашивал, Патти, — его жестокий голос не оставлял места для споров.
Этого все нереально.
— Оставь ее в покое! — Я оттолкнулась от веревок, борясь за свою свободу, но все, что мне удалось, это заставить их резко впиться в мою кожу. — Ты не можешь заставить ее! Отойди от нее!
Он с удовольствием наблюдал за мной, пока тянулся к верхней пуговице своих джинсов, удерживая мою мать на месте рукой на ее плече. Я забилась на стуле, вне себя от отвращения и омерзения. Прежде чем он успел двинуться дальше, она укусила его за предплечье, и он с шипением отстранился.
Она вскочила на ноги.
— Иди нахер! — Она метнулась прочь, но едва успела преодолеть несколько футов, как он ее поймал.
— Ты заплатишь за это, тупая сука! — Он толкнул ее на пол, и она упала с глухим стуком, дважды перекатившись. Он схватил ее за волосы и дернул их, ударив ее головой о твердую поверхность.
— Нет, — закричала я.
Он не остановился. Он навис над ней и несколько раз ударил ее кулаком по лицу, сделав месиво, от которого у меня в горле поднялась желчь. Я кричала, пока он продолжал избивать, мой стул скребся об пол каждый раз, когда я боролась со своими ограничениями. Он пресек все ее протесты и крики, безжалостно бил ее в грудь и живот, пока она не превратилась в сломленное месиво на полу, неспособное пошевелиться.
— Ты никогда не убежишь от меня!
Его лицо было искажено яростью, когда он тащил ее за волосы по полу к ее стулу. Ее крики боли были прерывистыми, прерываемыми тяжелым дыханием. Он подтолкнул ее к стулу, ее безжизненное тело безжизненно болталось, когда он завязывал веревки вокруг ее груди.
— Я никогда не позволю тебе сбежать, — пробормотал он, завязывая последний узел и выходя из гостиной, направляясь на улицу.
Тишина в комнате была оглушительной.
— Мама? — Я не могла видеть ее лица, потому что ее голова была низко опущена, а волосы закрывали ее. Она не двигалась, дыша неровно. — Поговори со мной.
Ничего. Она даже не отреагировала. Стеснение в моей груди росло вместе с моей тревогой. Я чувствовала боль. Я снова оглядела комнату в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь нам выбраться из этого ада.
Куда он пошел?
Его тяжелые шаги возвестили о его возвращении за мгновение до того, как он с грохотом захлопнул входную дверь и ворвался в гостиную. Ужас снова поглотил меня, когда я увидела в его руке кочергу.
Он даже не посмотрел в мою сторону, его взгляд был устремлен на мою мать. Она подняла голову, словно почувствовав, что он не закончил с ней, и вскрикнула, заметив кочергу.
— Нет, — закричала она. — Пожалуйста, не делай мне больно. Нет…
— Заткнись. — Он сильно ударил ее. — Это научит тебя быть послушной.
Все начало разворачиваться в замедленной съемке, и остановить это было невозможно… Он взмахнул кочергой и со всей силы ударил ее по колену.
Хруст!
Она закричала, ее лицо исказилось от мучительной боли после удара, сломавшего ей коленную чашечку.
— Нет! — Я задыхалась от собственного голоса, у меня кружилась голова.
Он снова взмахнул ею и попал по другому колену.
Хруст!
Меня вырвало, мое сердце забилось с пугающей скоростью. Ее лицо было залито слезами.
— Теперь ты не сможешь убежать от меня. — Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и поднял кочергу в знак предупреждения. — То же самое случится с тобой, если ты не будешь слушаться меня, как эта сука. Я больше не буду обращаться с тобой хорошо. Если ты не захочешь сотрудничать, я сделаю так, чтобы ты действительно страдала, прежде чем убью тебя.
Он отбросил кочергу, взял куртку с дивана и выбежал из хижины.
Мама перестала плакать. Наступил рассвет, но Брэд все еще не вернулся. Я обильно потела от боли, заламывая руки за спиной, мои запястья горели и были в крови. Я пыталась освободиться с тех пор, как он нас покинул, непрерывно борясь с веревками всю ночь в новообретенной решимости.
Ничто другое не имело значения, пока я повторяла одно и то же снова и снова, онемев от такой боли. Моя мама давно потеряла сознание. Ее колени все больше распухали, поэтому мне нужно было быстро позвать ее на помощь. Она не могла двигаться или идти куда-то сама. Я просто надеялась, что Брэд не вернется в ближайшее время.