Я тяжело дышала. Боль образовалась в затылке.
— Вот мой ответ: ты причинил мне так много боли раньше, Хейден. Так много. Ты оставил мне так много шрамов, которые никогда не заживали. Я не могла простить тебя тогда. Не имело значения, что я чувствовала к тебе, потому что я не могла преодолеть свою боль. Она была слишком свежей и сырой, и я не была готова быть с тобой.
Его глаза… Его глаза опустошали все во мне. Они были омрачены болью и одиночеством, вызывая боль глубоко в моей груди. Он медленно вдохнул и выдохнул, повторив это несколько раз, как я видела раньше.
— Со временем я поняла, что не могу выбросить тебя из головы. Я поняла, что хочу сделать тебя счастливым. Я хочу прикоснуться к тебе и… — Я закрыла глаза. — Я хочу поцеловать тебя, — прошептала я, смущенно, но мне нужно было, чтобы он это знал. Мне нужно было, чтобы он знал, что он не один. Я открыла глаза. — Ты не один. Я здесь.
Я сделала шаг к нему, но он не двинулся. Он продолжал глубоко дышать, молча глядя на меня, сжимая и разжимая руки.
Почему он ничего не говорит?
— Пожалуйста, скажи что-нибудь. — Он молчал, пытаясь контролировать дыхание. Я посмотрела на его рот, когда он открыл его, чтобы сделать еще один глубокий вдох. — Почему ты так дышишь?
Он отвернулся, мускул на его челюсти дернулся.
— Это помогает мне успокоиться, когда я чувствую себя полным дерьмом.
Я сделала еще один шаг к нему.
— Ты научился этому на терапии? — Спросила я, все еще глядя на его рот.
Все его тело напряглось. Он медленно повернул голову, чтобы посмотреть на меня, его глаза сузились до щелочек.
— Что за херню ты только что сказала?
Я побледнела.
— Я…
— Откуда ты, черт возьми, знаешь о моей терапии?
Черт возьми.
Миссис Блэк рассказала мне о его пограничном расстройстве личности, потому что она хотела, чтобы я от него отказалась, но я всегда надеялась, что она поговорит с ним о нашем разговоре. По какой-то причине она ничего ему не сказала, и я почувствовала разочарование.
Я отступила назад, мои нервы бушевали во мне. Я должна была сказать ему правду. Я не могла лгать или молчать об этом.
— Твоя мама рассказала мне.
Его глаза вспыхнули яростью.
— Когда?
Я сделала еще один шаг назад.
— Когда я проснулась в больнице после нападения Джоша.
Его глаза расширились, мышцы напряглись от растущего гнева.
— Что она тебе сказала? — Его голос дрожал, почти неузнаваемый из-за яда и ярости.
Я сделала еще один шаг назад и врезалась в его стол. Я хотела, чтобы он узнал правду, но я не хотела, чтобы он был таким.
— Хейден…
— Что она тебе сказала?! — Он сократил расстояние между нами и зажал меня между собой и столом.
Я постаралась сделать свой голос как можно спокойнее.
— Она рассказала мне о твоем состоянии. Она рассказала мне о пограничном расстройстве личности.
Его руки сжались в кулаки по бокам, и мое сердце забилось за него. Я наконец поняла, как ошибалась миссис Блэк. Она сделала это за его спиной. Она сделала это, чтобы защитить меня, но она проигнорировала чувства Хейдена, ведя себя так, будто они были неважными и неуместными. Она не доверяла мне, как правильному человеку для него, но она также не доверяла своему собственному сыну, чтобы он мог бороться со своими демонами и иметь счастливые отношения. Она списала его со счетов как безнадежное дело.
Я понимала, что у нее были добрые намерения, и она хотела спасти нас от потенциального разбитого сердца и страданий, но она должна была принять во внимание наши чувства и возможность того, что мы справимся.
— Ты знаешь о моем расстройстве? — Его голос был глубже от боли и стыда.
— Да.
Он закрыл глаза и отступил назад, его кулаки тряслись.
— Ты знаешь все… Ты знала все это время… — К моему ужасу, его щеки покраснели, и я уставилась на него с отвисшей челюстью, он никогда не краснел. — Зачем она тебе это сказала?