Он двинулся, но снова остановился, когда я сказала:
— Спасибо, что помог мне.
Он сжал кулаки.
— Я, черт возьми, не помогал тебе, шлюха. Возвращайся и трахни их всех, раз ты не можешь дождаться, чтобы раздвинуть ноги.
Меня охватило онемение. Я отказывалась верить, что такие жестокие и несправедливые слова могли так легко вырваться из его уст. Это говорил он или его пограничное расстройство личности?
— Хейден, перестань бросать мне беспочвенные оскорбления. Мне было не по себе, и я хотела уйти. Ты сам это видел.
— Единственное, что я видел, это то, что ты заводила этих парней, особенно то, как ты одета. Что? Твой парень тебе не подходит? Ты хочешь попробовать новый член?
Я в смятении уставилась ему в спину, зная, что не должна позволять ему провоцировать меня, но это меня достало.
— Я девственница, Хейден! И я не изменщица! — Я ненавидела то, что оправдываюсь перед ним. — Посмотри на меня! Не притворяйся, что знаешь обо мне все! Мне не нужно их внимание. Я ненавижу это…
— Перестань говорить. Ты знаешь, почему я больше не могу находиться рядом с тобой? — Он перебил меня, но так и не повернулся ко мне. — Это потому, что я хочу раздавить тебя больше, чем когда-либо, но не могу, потому что ты спасла мне жизнь. Если мое чертово терпение, которое сейчас очень сильно на исходе, лопнет, я сделаю тебе больно за всю боль, которую ты мне причинила с того дня. Так что лучше закрой свой рот и держись от меня подальше.
Он вышел из дома и захлопнул за собой дверь, а я просто стояла там, не в силах успокоить свое прерывистое дыхание, пока чувства подавленности и смятения застилали все мое существо.
ГЛАВА 2
В понедельник утром я проснулась, чувствуя себя более подавленной, чем обычно. Я провела беспокойную ночь, слова Хейдена бесконечно повторялись в моей голове. Я злилась на себя, потому что чувствовала все эти противоположные эмоции и должна была напомнить себе, что я с Матео. Мне нравился Матео, и наши отношения много значили для меня. Я не могла вернуться к своей старой истории с Хейденом. Кроме того, его слова в субботу вечером были достаточно ясны.
Я оттолкнула Хейдена, поэтому он имел полное право злиться на меня. Он имел полное право забыть обо мне и жить дальше. Он чувствовал каждую эмоцию гораздо сильнее, чем я когда-либо смогу, и я могла только представить, как он был опустошен после того, как я отвергла его. Я не должна была быть такой эгоистичной. Его безразличие не должно было ранить меня.
Моя жизнь стала намного лучше в последнее время. У меня были друзья и парень, и моя жизнь в школе была не такой сложной, как раньше. Мои оценки были потрясающими, и мисс Клэр позволила мне работать над моим компьютерным проектом в моем собственном темпе, потому что я была ранена и провела довольно много времени в больнице. Все шло хорошо. Так почему же я была недовольна?
А потом был этот повторяющийся голос, говорящий «неправильно». Неправильно, неправильно, неправильно.
Эти яростные чувства были извращенными, но затягивающими — горячими и холодными, как Хейден, и мне нужно было отвлечься от них. Мысли о Матео помогли мне вспомнить, что у меня есть обещание мирного будущего. Я никогда не должна забывать, кем был Хейден. Он был моим врагом. Он утопил меня в своей ненависти, которая навсегда оставила шрамы. Он сделал со мной так много отвратительных вещей, что о будущем с ним не могло быть и речи.
Мне просто нужно было время. Мне нужно было больше времени, и эти чувства исчезнут. Они должны были исчезнуть.
Я спускалась вниз, когда запищал мой телефон. Я вытащила его из кармана и открыла сообщение Матео.
«Доброе утро, моя прелесть».
Улыбка тронула мои губы. Он желал мне доброго утра каждый день перед тем, как уйти в школу, и это стало нашей рутиной. Я постепенно привыкала к тому, что теперь каждый день отправляю сообщения людям, регулярно получая сообщения от Матео, Мелиссы и Джессики, и это было здорово. Я больше не была необщительной одиночкой и чудачкой.
Я ответила ему и пошла на кухню. Меня коснулся сигаретный дым, и я сморщила нос, сжимая лямку рюкзака. Моя мама сидела за нашим кухонным столом и читала свой любимый журнал сплетен, ее недокуренная сигарета висела между пальцами. Мой взгляд упал на пепельницу перед ней. Несколько свежих окурков уже усеивали ее блестящее черное дно.
— Доброе утро, — пробормотала я и открыла холодильник.
— Доброе утро, — вежливо ответила она.
Со вздохом я достала молоко из холодильника и налила хлопья и молоко в свою миску. Я села напротив нее, поставив рюкзак рядом со стулом, и рассматривала ее измученное, бледное лицо, пока я ела свой завтрак в тишине. У нее были мешки под зелеными глазами, в которых не было света, и она похудела, ее щеки стали костлявее. Она вообще что-нибудь ест?