— У тебя в волосах был лист. — Он протянул его мне, чтобы я могла его увидеть.
Мое дыхание стало неровным, когда я взяла его, на мгновение соединив свою руку с его, но прежде чем я успела убрать руку, он схватил ее и держал в своей. Лист упал мне на колени.
Его глаза и рука держали меня в плену, и я едва могла дышать. Я чувствовала трепетное ощущение в глубине живота, и оно становилось сильнее с каждой секундой, пока наши руки оставались соединенными. Я была в водовороте, упиваясь ощущением его руки на моей.
Переключился светофор, и он отпустил мою руку, чтобы переключить передачу, снова сосредоточившись на дороге. Я сжала пальцы, моя кожа покалывала везде, где он касался. Мое тело жаждало большего.
— О прошлой ночи… — осторожно начал он и снова затянулся сигаретой.
— Что скажешь?
Он стряхнул пепел в пепельницу и встретился со мной взглядом.
— Я думал о том, о чем ты меня спрашивала. Чувствовал ли я что-нибудь, когда ты упала с лестницы.
Я онемела. На секунду мне показалось, что я неправильно его поняла. Я совсем этого не ожидала.
— Ты решил сейчас мне сказать?
Он сжал руль. Он выглядел противоречивым, как будто хотел сказать что-то, в чем не был уверен.
— Да. Я… Черт. Я ненавижу это.
— Ненавидишь что?
— Честность.
— Честность?
— Да. — Мышцы его шеи напряглись. — Этому меня учат на терапии. Мне говорят быть честным, с самим собой и другими. Это якобы улучшает мои навыки межличностного общения. — Он быстро переключал передачи, крепче сжимая рычаг переключения передач. — Поэтому мне нужно рассказать тебе, что я на самом деле чувствую.
Меня беспокоило то, что я видела его таким. Я могла понять, насколько уязвимым он себя чувствовал, и хотя мне нужно было знать правду, я заслуживала знать правду, я знала, как ему было тяжело выйти и сказать это.
— Ты не обязан мне говорить, если это заставляет тебя чувствовать себя так.
Он погасил свою едва выкуренную сигарету.
— Очевидно, тебе важно знать, так что я могу сказать это и покончить с этим… Черт. Это будет долгая история. — Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Мы с Кайденом никогда не были близки. Мы даже не понимали друг друга, что забавно, потому что мы должны были понимать друг друга, как близнецы.
Я нервно сжала руки на коленях. Начался дождь, и я смотрела, как капли дождя падают на лобовое стекло, ожидая, когда он продолжит. Он включил дворники.
— Были времена, когда я ненавидел его больше всего на свете, и мне хотелось сделать ему больно за то, что он заставил меня чувствовать себя дерьмом. Он всегда был тем, кем все восхищались и хвалили, и мне надоело слышать все это снова и снова. Но были и моменты, когда я любил его больше, чем когда-либо буду любить себя, и я никогда не показывал ему этого. Он никогда не знал. — Он крепче сжал рычаг переключения передач. — Он никогда не узнает, — сказал он хриплым шепотом.
Я отчаянно хотела держать его за руку, глубоко тронутая. Забыв о неуверенности и страхе, я накрыла его руку, которая лежала на рычаге переключения передач. Он замер и взглянул на мою руку, как будто я застала его врасплох, и моя нервозность росла, пока я ждала его реакции. Оттолкнет ли он меня? Разозлит ли это его?
Он ничего не сделал, снова устремив взгляд на дорогу, и я почувствовала, как его рука расслабилась под моей.
— Хейден, я уверена, он это знал. То, как он всегда говорил о тебе… Он так сильно тебя любил. Я знаю, что у вас было много недопониманий и ссор, но он всегда защищал тебя. Он всегда верил в тебя.
На его лице отразилась сокрушительная печаль. Это было то, что убивало его изнутри, и я не была уверена, стало ли ему лучше после всего этого времени.
— Тогда я не знал… Но теперь я знаю. — Он повернул голову и указал на свой шрам. Отчаяние в его глазах было слишком сильным. — Ему потребовалась отдать свою жизнь, чтобы я наконец поняла это. — Моя грудь разорвалась. — Он был таким идиотом. Он был как святой или что-то в этом роде, всегда хороший, несмотря ни на что…
Рана в моей груди стала больше. Кайден был хорошим до самого последнего момента своей жизни, когда он пожертвовал собой ради Хейдена, и было так больно думать о человеке, полном доброты, мечтаний и радости, только чтобы он умер таким образом…
— Он всегда был хорошим, даже ценой своей жизни. — Его голос вырвался как прерывистый шепот. — Даже чтобы спасти того, кто не стоил спасения.
Мое сердце дрогнуло, и я сжала его руку.
— Нет, не говори так. Никогда не говори так, Хейден. Ты стоишь так много. Гораздо больше, чем ты думаешь.