Он не смотрел на меня, выражение его лица говорило мне, что он не верит моим словам. Я думала о том, что он сказал мне в больнице. Он сказал, что не заслуживает того, чтобы другие рисковали своей жизнью ради него, и я могла только представить, какое чувство вины он нес.
— Он стоил гораздо больше меня, — тихо произнес он, каждый слог сочился ненавистью к себе. — И в конце концов он заплатил цену.
Я сжала губы, опустошенная болью, которая гноилась в глубине меня.
— В ту ночь все произошло так быстро, и когда он умер, я почувствовал, что вошел в новую реальность, — сказал он. — Это было похоже на кровавое измерение, окруженное тьмой, и все болело. Каждый вдох. Каждая мысль. Каждое движение разрывало меня на части, и весь мир был таким чертовски черным. Так много отвратительных лиц, все они невежественные и эгоистичные, продолжающие свою мирную жизнь и притворяющиеся, что они заботятся и понимают, когда это, черт возьми, не так.
Его дыхание стало резким, его глаза стали холоднее. Он выглядел так, будто снова терялся в той старой тьме, и все во мне напряглось. Я погладила его руку, и он вздрогнул, как будто уже забыл, что я держу его за руку. Он взглянул на нее, и было ясно, что он не полностью здесь. Он был в своих темных воспоминаниях.
— Этот день был худшим днем в моей жизни, — продолжил он. — Не в день нашей аварии, а в день тех похорон. — Он прошипел и обогнал машину перед нами, проезжая мимо. — Я не совсем осознавал, что произошло той ночью, и я все еще ожидал, что Кайден откроет глаза и вернется. Я даже убедил себя, что это не по-настоящему. Я убедил себя, что я бредил и все выдумал. С Кайденом все в порядке, и он вернется. А потом я проснулся тем утром и просто… просто… — Он резко вздохнул, дрожа.
Я боялась, что он продолжит. Это слишком сильно на него подействовало, и я не хотела, чтобы он снова переживал все это.
— Все в порядке, — постаралась сказать я это как можно спокойнее. — Тебе действительно не нужно продолжать, если тебе от этого не станет лучше.
Внезапно он съехал на обочину и заглушил двигатель.
— Хейден?
— Мне просто нужно остановиться на некоторое время. Я не могу продолжать обращать внимание на дорогу, когда говорю все это.
— Тебе не нужно…
— Мне нужно. Мне нужно это сказать. Все это. — Он закрыл глаза и откинул голову на подголовник, и сжал руки. — В то утро реальность наконец-то дошла до меня, и я подумал, как все было неправильно. Как это должны были быть мои похороны. А не его.
О Боже. Холодок пробежал по моей шее, и мои руки похолодели.
— Это было слишком, и что-то просто сломалось во мне. Как будто я был кем-то другим. Я чувствовал себя ходячей оболочкой, пустой, без эмоций. Сейчас, когда я оглядываюсь назад, это пугает меня до чертиков, но тогда я ничего не чувствовал. На тех похоронах было так много лиц. Все плакали и горевали, но все, о чем я мог думать, это то, что этот мир был просто одним большим шоу. Никому не было дела. Я хотел, чтобы они все исчезли. Они все стояли там, как будто это могло что-то изменить, как будто это что-то значило, но это не могло и было бессмысленно… А потом ты была прямо в центре всего этого, и когда я тебя увидел, я просто почувствовал… — Он стиснул зубы, и я могла видеть, как яростно пульсируют его вены на шее. — Я чувствовал, что ты была причиной того, что мир был так испорчен. Ты заставила его отдать свою жизнь, чтобы спасти меня. Из-за тебя у меня не было причин жить. Из-за тебя я не хотел жить. Ты была жестока и приносила боль. Я не мог выносить того, как ты живешь своей обычной жизнью, пока все рушилось.
Моя грудь горела, весь мой мир был потрясен до самого основания. Он держал глаза закрытыми, а его грудь быстро поднималась и опускалась.
— А потом я увидел тебя в его комнате, и все. Я разбился на тысячу кусков, и все, что я слышал, был шум. Все, что я видел, было мертвое лицо Кайдена и безжизненные глаза, которые причиняли мне невыносимую, молотящую боль каждую чертову секунду… — Одна слеза скатилась по его щеке. — Я не мог дышать. Я даже не знал, что было правильно, а что нет. Все, что я знал, это то, что я хотел, чтобы ты страдала, ушла, сломалась, хотел всего, что вернуло бы смысл и заставило бы боль прекратиться.
Он наконец посмотрел на меня, и его налитые кровью глаза выражали вину, сожаление и стыд. Я впилась ногтями в руки, рассыпаясь изнутри.
— Ты сказала, что сожалеешь, и это только ухудшило ситуацию. Я думал, что ты такая же, как все остальные лицемеры, которые никогда не чувствовали настоящей боли, но притворяются, что знают все на свете. Ты собиралась продолжать жить так, как будто ничего не произошло, и я хотел, чтобы ты ушла… Я был далеко, когда появилась Натали. И когда ты упала, мне стало… лучше. — Его голос стал пронзительным. Он отвернулся от меня и прижал кулак ко рту. — Это было правильно… — заскулил он. — Я снова смог дышать, и все обрело смысл… Твоя боль обрела смысл и дала мне цель. Я хотел, чтобы ты действительно почувствовала смерть Кайдена, страдала так же, как я, и это было единственное, что казалось правильным. Это была справедливость.