— Иногда он раздражает. — Я уставилась на него с улыбкой на лице, удивленная тем, что он сказал мне это. Он был дружелюбен, и я хотела бы, чтобы так было всегда. — Нет. Он всегда раздражает.
Он завел двигатель и вернул нас на дорогу.
— Но ты не можешь жить без него, — сказала я.
— Кто это сказал? Он может идти к черту, если захочет. Я бы не скучал по нему.
— Да, конечно, — ответила я со смехом. Я была шокирована тем, как все развивалось в этом направлении. Я все еще чувствовала его губы на своих, его поцелуй навсегда врезался в мою кожу.
Но потом я вспомнила, что он сказал мне раньше о том, что я буду жить своей обычной жизнью после смерти Кайдена, и моя улыбка исчезла.
— Что? — Спросил он, уловив перемену во мне.
— Знаешь… Я никогда не жила своей обычной жизнью после смерти Кайдена. Я всегда ненавидела себя за то, что совершила такую глупую, неосторожную ошибку. Вот почему, когда ты… Когда ты душил меня в том коридоре, я почувствовала… Я почувствовала, что заслужила это. Я почувствовала, что должна была умереть, и это было бы справедливо.
Он взглянул на меня, его лицо было совершенно серьезным.
— Ты этого не заслужила. Ты ничего не заслужила. Никогда не говори таких глупостей.
Я кивнула ему, и росток благодарности заменил тяжесть, которая засела в моей груди.
— Я же сказал тебе, что я чувствовал тогда, — сказал он. — Я же сказал, что больше никогда не заходил в его комнату после его похорон. Я не мог. А когда я это сделал, я почувствовал себя таким бессильным. Его не было там, его больше никогда не будет, и я не мог справиться со своими эмоциями. Во мне все кричало и…
Его костяшки пальцев побелели, когда он сжал руль. Он свернул на территорию школы и направился на парковку, его руки тряслись от напряжения. Мы добрались до его парковочного места, и он выключил двигатель. Он выглядел неважно.
— Я так боюсь, что однажды я действительно что-нибудь испорчу, и тебе будет ужасно больно. Вот насколько испорчен мой разум…
— Нет, не думай так. — Я отстегнула ремень безопасности и обняла его. — Ты этого не сделаешь. Ты сильнее этого.
— Ты этого не знаешь. Ты меня не знаешь.
— Я достаточно тебя знаю, чтобы сказать это. Тогда ты боролся с этим. Ты остановился. Я верю в тебя, Хейден.
— Ты веришь? — Спросил он со смесью подозрения и надежды в голосе, и это отозвалось во мне.
Я отстранилась, чтобы посмотреть на него.
— Я верю.
Его взгляд смягчился. Он прижал мою щеку к своей руке.
— Спасибо. Спасибо, что веришь в меня. Мне это нужно.
— У тебя всегда это будет.
Сильный дождь перешел в морось, и темные тучи медленно рассеялись. Это было похоже на бурю внутри нас, которая временно затихала. Мне понравилось это время, проведенное с Хейденом, и хотя слышать его правду было больно, я была рада, что наконец услышала ее. Мне просто нужно было время, чтобы подумать об этом и справиться со всеми своими эмоциями. Я взяла свой рюкзак, когда он схватил меня за руку.
— Прости, — прошептал он. — Мои извинения бесполезны после всего, но я хочу, чтобы ты знала, что мне жаль. Я осознаю свои ошибки и изо всех сил стараюсь их не повторять.
Я кивнула с улыбкой.
— Спасибо. Спасибо, что рассказал мне все это. Я понимаю, как трудно тебе так открываться, и это много значит для меня. Это помогает мне лучше понять наше прошлое.
Он не ответил, вглядываясь в каждый дюйм моего лица. Его пристальный взгляд заставил меня покраснеть, и в груди поселилось приятное покалывание. Я была так близко к нему, что могла видеть каждое крошечное пятнышко и морщинку на его лице. Синяки на его лице еще не сошли, но я видела только, насколько он привлекателен.
— Мы промокнем, — сказал он, задержавшись взглядом на моих губах, и я покраснела.
— Что? — Прохрипела я.
Заметив мой дискомфорт, он расхохотался.
— Блин, как же больно. — Он схватился за живот, пытаясь облегчить боль в ребрах, но не перестал смеяться. — Мокро от дождя, Сара. Мы промокнем от дождя. — Он засмеялся сильнее, одновременно ругаясь.
— Да. Конечно, мы промокнем от дождя. А что идет дождь? — Пробормотала я, пытаясь скрыть свою неловкую ошибку, и натянула капюшон куртки на голову, но он не хотел так просто отпускать меня.
— У тебя грязные мысли, ты хоть понимаешь это?
Мои глаза расширились. Я спрятала лицо за толстовкой, мне было очень стыдно. Почему мой румянец не сходит? Он отодвинул мой капюшон на несколько дюймов в сторону и прошептал мне на ухо:
— Мне это нравится.
Удовольствие шевельнулось внизу моего живота, и мне стало необычно жарко. Мне пришлось взять себя в руки.