Глава VI
1862 год. Петергоф.
Вместительная карета с гербом Долгоруких отъехала от дворца, и Анна устало откинулась на подушки сиденья. Наконец-то этот маскарад закончился. Графиня почти не слышала, о чем говорят муж и дети, ее мысли были заняты неожиданной встречей с бывшим хозяином. Она всколыхнула в душе то, что женщина пыталась забыть все эти годы, спасаясь забытьем от мучительных воспоминаний, причинявших боль даже по прошествии стольких лет. Задумавшись, Анна невпопад ответила дочери, чем вызвала ее недоумение и беспокойный взгляд сына, который, коснувшись ее руки, спросил:
- Тutto bene, mamma? (Все в порядке, матушка?)
- Sì, mio figlio, non preoccuparti, sono un po stanca (Да, не беспокойся, дитя мое, я немного устала), – мать через силу улыбнулась Джиованни. – Ancora, un ballo in maschera, è divertente per i giovani (Все-таки маскарад, это развлечение для молодых).
- Мы с вашей матушкой уже не в том возрасте, чтобы веселиться всю ночь напролет, – поддержал супругу Паоло. – Ах, молодость, молодость! Вы веселитесь – мы скучаем, мы устали, а вы довольны. Так было всегда, время беспощадно к людям, превращая развлечения в скуку.
- Как можно скучать на балу?! – воскликнула Вероника. – Не знаю, как братец, а я веселилась от души!
- И кажется, совсем вскружила голову князю Репнину, – добродушно усмехнулся граф. – Ты собралась за него замуж? Бедный Людвиг Кляри-и-Альдринген, неужели он совсем забыт?
- Нет, что Вы, отец, – девушка смутилась, – просто Nicola так мил.
- Конечно, он очень достойный молодой человек, однако, если ты не собираешься стать его женой, не стоит подавать князю ложных надежд.
- И мучить влюбленного Людвига ревностью, – поддел сестру Джиованни.
Между братом и сестрой началась шутливая перепалка, которую родители слушали со светлыми улыбками, глядя на своих взрослых детей.
Через полчаса карета остановилась у особняка Долгоруких, именно у них гостила семья Анны этим летом, впервые за очень долгое время. Войдя в дом, дети пожелали родителям доброй ночи и отправились отдыхать, а супруги прошли в гостиную. Бледность и усталый вид жены, видимо, обеспокоили графа и он, присев рядом с ней, спросил:
- Сara, (дорогая) Вы действительно хорошо себя чувствуете?
- Я так плохо выгляжу? – шутливо спросила графиня.
- Вы немного бледны, но все равно остаетесь самой красивой из женщин, – ответил муж.
- Я и в самом деле устала, Паоло, – вздохнула Анна. – Вы были правы – время не обмануть, и мне с каждым разом мне все труднее выезжать в свет.
- Это наша обязанность, саrа, по крайней мере до тех пор, пока не устроим судьбу Вероники, – ответил граф. – Выдадим ее замуж и будем спокойно жить в имении, дожидаясь внуков.
- Вы действительно хотите, чтобы она вышла за князя Кляри-и-Альдрингена? – спросила графиня.
- Саrа, не буду скрывать – родство с ним очень выгодно, это один из самых влиятельных аристократов Австро-Венгрии, но я никогда не пожертвую счастьем дочери ради выгоды и никогда не стану принуждать ее к этому браку. Вопрос, за кого выйти замуж, решать самой Веронике.
- Надеюсь, она выберет себе достойного мужа, – Анна поднялась. – Я, пожалуй, тоже пойду, маскарад действительно был утомительным.
Поцеловав супругу, граф пожелал ей спокойной ночи, и женщина удалилась.
В спальне Кончита, которая по старой привычке звала графиню «сеньорита Анна», помогла ей раздеться, подала пеньюар и вышла, оставив наедине с невеселыми мыслями. Сев на постели и прислонившись к резной спинке кровати, Анна вновь погрузилась в воспоминания. Казалось бы, за столько лет все должно отболеть, но стоило ей увидеть барона, как прошлое вернулось словно в кошмарном сне, который никак не закончится.