Войдя в свою комнату, барон закрыл дверь и, опустив свою ношу, тут же прижал ее спиной к себе, обхватив так, что она не могла пошевелиться. Горячие губы мужчины прижались к шее, а его рука принялась дерзко оглаживать ее грудь, заставив девушку охнуть, сгорая от стыда. Она из последних сил пыталась вырваться из безжалостных объятий, но он только крепче стискивал ее.
Ткань платья и белье расползлись под его руками, как паутина, и были небрежно отброшены в сторону. Рывком подхватив ее на руки, Владимир сделал несколько шагов и упал на кровать. Он не позволял оттолкнуть себя, удерживая ее руки заведенными за голову и продолжая ласкать, безо всякого стыда касаясь самых потаенных мест, вызывая в неискушенном теле непонятные, пугающие ощущения.
Анна не понимала, где она и что с ней происходит: тело горело словно в огне, голова кружилась, поцелуи не давали вздохнуть. Она даже не заметила, как перестала сопротивляться, и Владимир отпустил ее руки. Боль в какой-то момент отрезвила девушку, но лишь на мгновенье, а потом томительные движения горячего мужского тела заставили ее забыть обо всем, подчиняясь воле хозяина, который не давал ей опомниться, раз за разом заставляя испытывать мучительное блаженство. И только под утро, окончательно обессилев, она закрыла глаза, проваливаясь в темноту без снов и видений, словно в бездонный колодец.
Утро принесло отрезвление от любовного угара и осознание того, что произошло.
Теперь в ее жизни не осталось ничего: ни любви, ни надежды, ни уважения. Мучитель добился своего, окончательно уничтожив крепостную, которую никто не сможет защитить, ведь людские законы на его стороне.
Неведанное ранее чувство ненависти, поднявшись из самых темных глубин души, заставило Анну посмотреть в глаза насильнику, и выдохнуть:
- Будьте Вы прокляты! Вы отняли у меня все: радость, надежду, счастье, втоптали в грязь! Но если Бог слышит мольбы обездоленных, он уничтожит все, что Вам дорого, сделав Вашу жизнь никому не нужной, как и мою!
Если он не подвластен суду людскому, то пусть будет наказан судом Божьим. Просить Всевышнего о справедливом возмездии – единственное, что остается беззащитным перед человеческой подлостью.
Выплеснув всю ненависть, на какую была способна, Анна почувствовала, что ей стало безразлично все: сплетни прислуги, злоба Владимира и даже собственная жизнь. Не все ли равно, что ждет впереди, она умерла этой ночью, а покойникам ничего не страшно.
Не глядя больше на хозяина, она кое-как накинула на себя остатки одежды и вышла из комнаты.