Через мгновение она почувствовала, что теплая рука легла ей на щеку, заставляя повернуть голову. Взгляд женщины теперь стал другим, пронзительно-испытующим, он словно проникал в душу, выведывая все страхи и тайны. Посмотрев на девушку еще немного, она спокойно предложила:
- Давайте сделаем так. Мы остановимся отдохнуть в ближайшем городе, а утром Вы скажете мне, что намерены делать. Сейчас Вы слишком измучены, чтобы принимать решения. Надеюсь, когда отдохнете, здравый смысл возобладает, и Вы вернетесь домой.
Спустя какое-то время карета остановилась у самой лучшей гостиницы уездного города, а женщина, протянув Анне плащ, сказала:
- Накиньте, на улице холодно, и так Вы меньше привлечете внимания к своему внешнему виду.
Что она имела в виду, девушка поняла, глянув в зеркало в отведенной ей комнате. Картина была довольно плачевной: растрепанные волосы, мертвенно-бледное лицо, платье, покрытое грязью. Такой она еще никогда не была. А впрочем, какая разница? Анна отошла от зеркала и опустилась на стул. Думать ни о чем не хотелось, даже о том, что само Провидение сохранило ей жизнь. Только надолго ли? Девушка сидела с равнодушием обреченной, когда ее спасительница вошла в комнату. На этот раз она говорила мало и только по делу:
- Вы устали и замерзли. Я распорядилась принести Вам горячей воды и обед. Поешьте, отдохните, а утром мы продолжим наш разговор.
С этими словами женщина вышла, оставив Анну одну. Кувшин с горячей водой и обед принесли довольно быстро, но к еде она почти не прикоснулась – несмотря на пережитое, есть по-прежнему не хотелось. Зато помылась с удовольствием, смывая с себя грязь, в которой испачкалась после бегства из поместья. Умывшись, девушка прилегла на кровать, и незаметно подкравшийся сон заставил ее забыть обо всем. Она погрузилась в забытье, спокойное, исцеляющее, которое удерживало ее в своих мягких лапах до самого рассвета.
Проснулась Анна довольно рано, за окном начинало светать, впрочем, осенние рассветы поздние, и значит скоро ей придется покинуть этот приют, уходя в неизвестность. Встав с постели, девушка оделась и вновь села на стул, дожидаясь, когда придет та, что спасла ее вчерашним днем. Она не хотела уходить, не поблагодарив человека, проявившего к ней милосердие. Не так уж часто в ее недолгой жизни окружавшие проявляли к ней подобные чувства, и Анна не могла платить за это неблагодарностью.
В комнате было совсем светло, когда случайная знакомая, одетая по-дорожному, вошла к ней. Поздоровавшись, она поинтересовалась самочувствием девушки и, услышав в ответ короткое «хорошо», вернулась ко вчерашнему разговору:
- Мадемуазель, мне пора выезжать, однако я не могу оставить Вас вот так, на произвол судьбы. Скажите, пожалуйста, куда Вас отвезти.
Анна, понимая всю бессмысленность дальнейшего разговора, ответила:
- Сударыня, я бесконечно благодарна Вам за помощь и доброту, только не беспокойтесь более о моей судьбе. Я сумею о себе позаботиться. Еще раз примите мою благодарность и прощайте.
С этими словами девушка направилась к двери, но была остановлена незнакомкой:
- Почему Вы не хотите возвращаться домой? – спросила она.
- У меня нет дома – ответила Анна.
- Как это нет?! А Ваша семья и родные? Где они?
- У меня никого нет. Я сирота, – девушка вновь попыталась пройти к двери.
- Но ведь где-то жили все это время, – женщина вновь остановила ее.
- Да, в доме своего хозяина, и больше туда никогда не вернусь, – Анна упрямо вскинула подбородок, – даже не пытайтесь отвезти меня в этот дом.
- Хозяина?! Что это значит?! Вы не свободны?! О, Боже! В Петербурге я слышала об актерах, принадлежавших театру, и мне говорили, что в России крестьяне принадлежат своим хозяевам, но Вы не похожи на крестьянку.