Сначала графиню это не очень беспокоило, мало ли что могло приключиться в дороге. На второй день беспокойство усилилось, а на третий Анна впала в панику. Никогда еще Паоло не задерживался так долго! Рыдающая женщина металась по палаццо, воображение рисовало ей картины одна страшнее другой. Слуги с жалостью смотрели на хозяйку, стараясь ободрить ее хоть чем-нибудь. Стоило Анне подумать, что она может остаться одна, как ее сердце сжималось от ужаса. Графиня больше не представляла своей жизни без мужа, он стал частью ее самой, частью ее души, и только теперь ей было понятно, какой пустой и безрадостной будет жизнь без Паоло. Настолько пустой, что даже сын не сможет скрасить одинокое существование.
Граф появился на четвертый день, когда она уже была на грани отчаяния.
Увидев из окна подъехавший экипаж, Анна подхватила юбки, вихрем слетела по лестнице, рискуя свернуть себе шею, и выбежала в холл, куда входил Паоло.
Заметив опухшее от слез лицо жены, он встревоженно спросил:
- Что случилось, саra?! Джиованни?!
Она же, не обращая внимания на прислугу, бросилась к мужу и замолотила кулачками по его груди, выкрикивая:
- Где Вы были?! Где Вы были, я Вас спрашиваю?! Я чуть с ума не сошла! Я не знала, что думать! Как Вы могли?!
И уткнувшись в сукно сюртука, опять разрыдалась, на этот раз от облегчения.
Сначала в холле была тишина, потом послышался тихий голос Паоло:
- Простите, саra, я заставил Вас так переживать, карета сломалась в дороге – мне пришлось задержаться.
А после, помолчав, как-то неуверенно спросил:
- Вы плакали из-за меня? Почему?
В ответ она, глядя на него мокрыми глазами, сказала:
- Я люблю тебя!
Сказала и почувствовала, как руки графа сдавили ее словно тисками, но она не обращала на это внимания, слушая прерывистый шепот:
- Анна, любимая! Я уже и не надеялся… Если бы Вы только знали!
Наутро, вопреки привычке, графиня проснулась в комнате мужа и, повернув голову, увидела лукавую усмешку Паоло. Оглядев жену, граф насмешливо протянул:
- Теперь я понимаю причину Вашего негодования, саra. Вы действительно по мне скучали!
А Анна, вспомнив, что позволяла ему ночью, залилась краской до самой шеи и зарылась лицом в подушки, чувствуя, как руки мужчины вкрадчиво заскользили по ее телу. Сердце застучало быстрей, голова кружилась, когда жаркий шепот обжигал шею:
- Я тоже скучал, саra! По Вам не скучать невозможно, Вы столь соблазнительны!
Чувствуя сладостную истому, затуманивавшую сознание, она выдохнула:
- Пожалуйста, Паоло! – и увидев напряженный взгляд мужа, смущенно попросила: - Закройте дверь. Не дай Бог слуги увидят такое! Всей Венеции будет о чем поговорить.
Граф расхохотался, однако, поднявшись, запер дверь на ключ и вернулся к жене.
После этого случая все светское общество недоуменными взглядами провожало графскую чету, где бы она ни появлялась. Сияющие, довольные друг другом супруги явление столь редкое в высшем свете, поэтому весь бомонд задавался вопросом: что случилось между сеньорами д’Эльяно?
Анна и сама не понимала происходящего с ней. Прожив с этим мужчиной три года, она даже представить себе не могла тех ощущений, которые испытывала сейчас. Разве могла она знать, что можно быть столь бесстыдно страстной, сгорая в его объятиях как свеча, без остатка, и вновь возрождаться к жизни силой своей любви.
В безумии страсти минул месяц, потом другой, а солнечным летним утром, только глянув на накрытый к завтраку стол, графиня почувствовала знакомую дурноту. Побледнев, она опустилась на ближайший стул и, заметив встревоженное лицо мужа, пролепетала:
- Кажется, Ваша Светлость, у Вас… будет еще наследник.
И граф, со счастливой улыбкой, склонился к ее рукам.
Эта беременность оказалась для Анны гораздо тяжелее первой. Ребенок довольно быстро рос в ней, заставляя врачей беспокоиться. Они не скрывали от графа своих опасений, предупреждая, что плод весьма крупный, и роды могут быть тяжелыми. Стараясь не показывать жене своей тревоги, Паоло изо всех сил поддерживал Анну, пытаясь развеять ее страхи перед грядущим материнством.
Причины беспокойства стали понятны, когда в положенный срок на свет появилось сразу двое малышей – Чезаре и Вероника. Узнав об этой новости, граф поднялся в комнату жены, и подойдя к кровати поднес к губам ее бледную руку:
- Благодарю Бога и Вас, саra, за этот чудный дар! Теперь я верю, что прощен.
И хотя муж не пояснил последних слов, Анна понимала: Паоло считает – Бог простил ему вину перед Бьянкой, дав двоих детей взамен утраченных много лет назад.
С появлением двойняшек жизнь в роскошном палаццо, некогда казавшемся Анне мертвым, забила ключом: шалили дети, ворчали няньки, сновали слуги, выполняя распоряжения хозяев. После рождения Чезаре и Вероники Анна почувствовала себя совершенно счастливой, и впервые за четыре года брака граф услышал ее смех, хрусталем рассыпавшийся по палаццо, когда она увидела неуверенные шаги сына и дочери. Звонко смеясь, она глядела на мужа сияющими глазами, повторяя:
- Смотрите, Паоло! Они ходят, ходят!
День за днем, год за годом проходило время в делах и заботах. Как в любой семье, бывали между супругами и размолвки, и недоразумения, однако все сглаживалось любовью и взаимным уважением между ними.
Паоло сдержал слово, данное Анне – отныне никто не смел причинить ей боль или страдание, лишь поздней осенью, вспоминая о прошлом, графиня становилась печальней обычного, а боль в ее сердце – сильней. В такие моменты муж был особенно внимателен и заботлив к ней, безмолвно утешал, ничего не спрашивая и не говоря, за что Анна была ему очень благодарна.
За прожитые в браке годы единственной горькой потерей стала нелепая гибель Джеммы, упавшей с лошади во время верховой прогулки. Анна, до последних дней поддерживавшая с ней отношения, искренне оплакивала свою подругу и, помня о милосердии этой женщины к ней самой, забрала после похорон к себе Кончиту с Джузеппе, которые с тех пор служат в Ка Дандоло: Джузеппе – камердинером графа, Кончита – камеристкой Анны.
Женщина тряхнула головой: как же быстро пролетело время; вот и дети уже взрослые, а они с Паоло постарели.
Дети, дети! Аристократичный Джиованни – точная копия отца, достойный продолжатель древнего рода. Со старшим сыном у родителей никогда не было проблем, а вот двойняшки… Бойкая любимица отца – Вероника, привыкшая к тому, что всякий ее каприз немедленно исполняется, и горделивый Чезаре, унаследовавший не только характер покойного графа д’Эльно, но и непокорность своей матери.